Скажи, что любишь (СИ)

Не знаю, как это называется, что за подстава такая, но НИКТО! не откликается на наш запрос. Ни одна нянька не может сидеть с Ксюшей. То слишком маленький ребенок, то уже есть работа, то не отвечают.

Я пальцы стираю по самый локоть, наяривая то сообщения, то шерстя интернет, то пытаясь кому-то дозвониться.

В отчаянии звоню Ленке. Она с детьми не очень, вернее совсем никак, но я надеюсь на то, что материнский инстинкт у нее все-таки где-нибудь завалялся и даст о себе знать, если ей всучить младенца. Всего-то и надо ночку продержаться, а завтра уж точно нянька найдется.

Однако Лена не отвечает. Игнорит меня полностью, сколько бы я ни названивала, сколько бы ни написывала.

— Лена, — стону в трубку, — откликнись, зараза ты непоседливая.

Однако зараза занята чем-то своим, очень важным, поэтому оставляет мои попытки связаться без внимания.

Зато снова звонит Смолин.

Кажется, мы с ним за этот вечер созванивались больше, чем за всю нашу предыдущую совместную жизнь.

— Может, ты матери позвонишь? — предлагаю от безысходности.

Не очень хотелось привлекать к этому делу бывшую свекровь. Но у нее по крайней мере опыт есть. Кирилла-то она как-то вырастила.

— Уже, — угрюмо отзывается он, — она с подругами уехала в Спа-тур, вернется через пару дней.

— Да, блин, — закрываю глаза, прижимаю телефон ко лбу. Для верности пару раз стучу.

Это просто Вселенский заговор какой-то. Будто сговорились все.

— Значит, придется мне раньше выписываться.

— Сиди и не дергайся, — Кирилл не поддерживает мой жертвенный порыв, — толку от тебя все равно никакого.

— Это почему? — начинаю возмущаться, но он не дает мне договорить.

Цыкает, вынуждая заткнуться, а потом убитым голосом произносит:

— Кажется, просыпается.

У меня сердце падает в пятки.

— Кир…

— Перезвоню. Жди.

Он скидывает звонок, а я сижу на койке ни жива, ни мертва, прижимаю к груди мобильник и молюсь. Страшно до одури. Словами не передать, как жутко, но Смолину сейчас еще хуже.

Спустя пять минут снова поступает от него звонок, только в этот раз не простой, а видео, через один из мессенджеров.

Я тут же тыкаю на кнопку:

— Ну как?

Картинка на экране четкая. Телефон установлен так, чтобы было видно пеленальный столик. Самого Кира в кадре не было.

— Кирилл? — зову его дрожащим голосом.

Где-то за пределами видимости слышна возня, шаги и пыхтение.

Наконец появляется Смолин с Ксюшей на руках. При этом выглядит так, будто ему дали гранату, и она вот-вот рванёт.

— Аккуратнее, — шепчу, — аккуратнее. Голову держи.

Он выкладывает ее на столик. Детка сонно куксится, кряхтит и тянется, сжимая маленькие розовые кулачки.

Глотаю снова подкатившие слезы. Злюсь. Не до глупостей сейчас.

У Смолина на лбу выступает испарина.

— Ну…командуй.

Вы когда-нибудь командовали мужиком, который умеет вести бизнес, но детей только по телевизору видел? Я нет. Даже теряюсь на миг, но потом ловлю панику, выкидываю ее к чертовой бабушке и концентрируюсь на проблеме. Ребенок – главное, а все эти охи-вздохи, могу-не могу вторичны.

— Так, — втираю мокрую от волнения ладонь и перехватываю поудобнее мобильник, — сначала помыть. Переодеть, потом накормить.

— С банками я разобрался, — поспешно сообщает Смолин. — Там все просто.

Конечно просто, когда инструкция есть.

— Ну и тут не сложнее, — заставляю себя улыбнуться. Нельзя его пугать. Мужики народ нежный, сейчас в обморок хлопнется и все, хана, — распаковывай ее.

— Ага, — тянется к ползункам.

— Стоп! Рука помыл?

— Помыл.

— Тогда продолжай.

Он стягивает розовые ползунки с маленьких ножек, потом расстегивает памперс.

— Эх ты ж ёб….

— Не матерись при ребенке!

— Да тут добра, как от носорога. Как маленькая девочка могла сделать все это?! — бывший муж явно словил когнитивный диссонанс.

— Она старалась, — бухчу, как курица наседка, — бери салфетки, вытирай. Потом надо будет помыть.

Смолин громко сглатывает, и тянется за пачкой:

— Это же надо столько нахезать! — ворчит, но трет.

Ксюха грызет кулак, наблюдает за ним мутным взглядом, кажется, думает орать или еще рано.

— А это блин что? — он указывает на пипку, болтающуюся на пупке.

— Пупочный зажим.

— И что будет если разжать?

— Что-что…развяжется на фиг, — ворчу, — не трогай.

— Не буду, — Кир сама покладистость.

С памперсом, наконец, покончено. Кирилл сворачивает его в комок и бросает в корзину.

— Теперь надо ее помыть. Теплой водой.

Смолин не шевелится, смотрит на розовый комок, беспорядочно двигающий крошечными конечностями. Потом переводит взгляд в камеру.

Глазищи большие, голубые, бестолковые.

— Вот так ее берешь, — я демонстрирую на подушке, потому что больше поблизости ничего нет, — переворачиваешь, кладешь на предплечье. Второй рукой моешь. Понял?

Беспомощно шмыгает носом. Бедолага, к такому его жизнь не готовила.

— Кир, — зову, — понял?

Кивает.

С замиранием сердца смотрю, как он берет Ксюшу. Получается неплохо. В его больших сильных руках она выглядит вообще крошечной. Куксится недовольно и пищит.

— Что не так? — тут же дергается Кир.

— Все так, это был предупреждающий писк. Сообщает, что время на исходе. Не тормози.