Скажи, что любишь (СИ)

Потом он звонит, и мы снова повторяем все процедуры с Ксюшей. В этот раз бывший муж уже не удивляется залежам в подгузнике и методично орудует салфетками. На купании правда снова потеет и бледнеет, да и с бутылочками накладка получается – дочь решает, что уж очень голодна и начинает вопить заранее.

Я наблюдаю за всем этим через экран мобильника, не дышу, прижимаю руки к груди и молюсь только об одном. Чтобы Кирилл справился.

И он справляется. И в этот раз, и в следующий.

В общем ночка выдается сложной. Я почти не сплю, и с утра получаю нагоняй от врача:

— Беречься надо! — сурово вещает она, — в твоих же интересах быстрее поправиться!

Я все понимаю, но как тут расслабиться, когда сердце не на месте? Оно дома, с дочкой и мужчиной, который когда-то причинил боль, и на которого я теперь вынуждена положиться.

Это сложно, но я пытаюсь. Честно.

Главное не разрешать себе думать о том, как здорово Кир смотрится с нашей девочкой на руках, и как здорово было бы видеть его вот так, каждый день.

Глава 15

Это была самая долгая неделя в моей жизни. Семь дней, которые я была заперта в больнице, превратились в нескончаемую череду переживаний, телефонных разговоров и попыток не сойти с ума.

Я все время думала, как там Ксюша, как Смолин, все ли у них получается. И хотя Кирилл уверенно заявлял, что у него все под контролем, я не верила ему и изводила себя подозрениями и дурными мыслями. В свободное время развлекалась тем, что ревела.

Ни дать ни взять классическая истеричка. Даже стыдно было, особенно когда приходила Ирина Михайловна.

— Это нормально вообще, вот так рыдать? — я уныло шмыгаю носом, рассматривая свои бледные ладони.

— Нормально, Светлана. У вас гормональная перестройка организма, понизился уровень эстрогена, вдобавок ребенок на отдалении. Поверьте, вы еще отлично держитесь. Главное не накручивайте себя и больше отдыхайте.

Я старалась, честно.

Чуть легче стало, когда Ленка объявилась.

— Ты где пропадала? — спрашиваю у подруги, а она мнется, невразумительно что-то мычит в трубку, а в конце и вовсе выдает непонятное:

— Вот выпишешься, тогда и расскажу.

Опять чего-то натворила, но призываться по телефону наотрез отказывается. Зато соглашается подстраховать Кирилла, правда без особого энтузиазма:

— Ты ведь в курсе, что про детей я знаю лишь то, что это личинки, которых откладывают взрослые женские особи, после тесного общения с мужскими экземплярами?

Я смеюсь:

— Знаю.

— А что руки у меня золотенькие, и растут прямиком из золотенькой жопки, ты в курсе?

— В курсе.

Лена обреченно вздыхает:

— Ладно, я сделала все, что могла. Мое дело предупредить.

— У тебя все получится.

— А то! — нервно смеется подруга, — особенно с такой колоритной поддержкой, как твой Смолин.

В общем, с горем пополам мне удается отправить ее на помощь Кириллу. Так этот дурень еще недоволен оказывается и включает ревнивого упыря. Не знаю, как им удается найти общий язык и не поубивать друг друга за эти дни, но новость о моей выписке оба воспринимают с огромным энтузиазмом.

Из клиники меня забирает служебный автомобиль Смолина.

Я сижу на заднем сиденье и чуть ли не подпрыгиваю от нетерпения, когда за окном проносятся знакомые улицы. Скорее, скорее, домой. К детке!

Когда приезжаем, водитель собирается помочь мне с багажом, но едва поспевает за мной. Я так тороплюсь, что готова и сумку эту, и его самого закинуть себе на закорки, лишь бы никто не задерживал моего продвижения к цели.

Вход в подъезд. Лифт. Последний рывок и я дома.

Открывает мне Лена:

— А вот и мать пожаловала.

— Где она, — я на ходу скидываю одежду.

— Спит.

— Все хорошо?

— Все прекрасно.

Бегу в ванную, мою руки, потом торопливо переодеваюсь в домашнее и на цыпочках ползу в комнату.

— Она спит, как сурок, можешь не красться, — Лена идет следом за мной, — чистая, накормленная, напоенная.

— Проблем не было? — аккуратно прикасаюсь к маленьким розовым пальчикам.

Какая же она крошечная! Какая хорошенькая!

— С таким контролером, как Смолин? — хмыкает она, — он педант, душнила и вообще самый чокнутый папаша, которого я когда-либо встречала в своей жизни. Зацени.

Выдвигает ящик пеленального столика. Там идеальный порядок. Памперсы ровными стопочками, детская косметика разложена, про одежду вообще молчу.

— И это, если что, не моих рук дело.

Смолин, такой Смолин. Но сейчас я благодарна, что он не позволил моей жизни превратиться в хаос.

— Пока Ксю спит, у тебя есть время принять душ, — подруга потирает лапки, — потом будем пить чай, и ты мне расскажешь все пикантные подробности послеродовой жизни.

В общем Лена сидит со мной до самого вечера. Мы вместе возимся с Ксюхой, когда та просыпается. Потом я рыдаю на плече у подруги от того, что не могу справиться с эмоциями.

— Она такая миленькая, такая хорошенькая, — всхлипываю с блаженной улыбкой, а Лена гладит меня по спине и флегматично приговаривает:

— Совсем плоха старушка стала. Ой, плоха-а-а.

Потом она уходит, а я готовлюсь к первой совместной домашней ночи с ребенком. Немного страшно…