Скажи «да»

— Да жив, жив! Тут прям и сидел со своей девахой! Ему чуть кишки не выпустили, не тем продал не то и все такое… короче, пережидал, пока их грохнут, ну а я захаживал иногда, когда сам ну это… тоже переждать короче. Хорошее место, тихое… было, — с силой дернул ногу, чуда не произошло и он обмяк, сложив руки на груди, как покойник, и вновь прикрыв глаза.

— Не спать, — рыкнул Гриша и поднял руку в воздух, встряхнув его, как ватное одеяло.

— Я готовлюсь, — ответил с достоинством, слегка приподняв голову и открыв глаза, — принять свою безвременную.

Вновь устроился на полу с видом мученика, а я прошипела:

— Не беси меня… Зыков. Слушаю.

— Какой ещё Зыков? — удивился, повернув ко мне голову и слегка нахмурившись.

— Вот этот, — охотно подсказал Миша и показал ему фотографию с телефона.

— Ах, этот! — обрадовался Сурок, но тут же вновь загрустил: — Ничего о нем не знаю.

— Я его сейчас пристрелю, — всплеснула руками, не выдержав.

— Ни-ни-ни! — запищал и замахал руками перед своим лицом мужичок, вызвав такой острый приступ раздражения, что я вновь вскинула левую руку с пистолетом и поставила вторую для опоры. Прищурилась на один глаз и подумала мельком, промахнусь или нет? С левой я стреляла хуже, но если не нажму на курок, просто лопну от злости. На Ларионова. — Бар! Бар! Бар! — заорал, втянув голову в плечи, но я все равно выстрелила. Попала. Прямо рядом с его головой, ровно туда, куда целилась. Повезло ему. — Бар… — прошептал, бледнея. — Я там часто бываю…

— И ты начал трепать, что знаешь, кто сделал мне сайт, — поторопила, помахивая пистолетом.

— Вроде того… ну как, трепал… так, общались… — продолжил говорить медленно, — а потом я на выход, а этот, с телефона, за шкирку и в машину. Лежал я там в багажнике, лежал, сколько времени прошло не знаю, но когда открыл — светло уже. Ну и к Лильке поехали. А потом к тому, второму… ну и это, сайтик того.

— И ты сообразил, что можно сделать по-другому? — вновь улыбнулась, а он замотал головой отрицательно:

— Не я, клянусь, не я! Жилин все! Все он! Я только это… переждать приехал, ну мы это… посидели, выпили, я пожаловался, мол, так и так, ни сном, ни духом, а неприятности мои. Обидно? Обидно. А он вон чего… я и сообразил-то не сразу, потом уже, когда слух пошёл… ну и сюда. А тут вон оно что. Смерть пришла. И хороша-то как, хоть каждый день умирай.

Я закатила глаза, а Миша уточнил:

— Как там, говоришь, бар называется?

— Да этот, ну… с девкой на фасаде, — Сурок напрягся, но название так вспомнить и не смог, расслабился и прикрыл глаза.

— Знаю, — сказал Гриша.

— Жилин где? — спросила ненавязчиво и слегка попинала лежачего.

— Да кабы знать, — скривился в ответ, не открывая глаз, — падла.

— Забирай, Гринь, — вздохнула и забрала из его рук вазу. Ничего такая. У меня как раз закончились, а в машине букет. Цветы-то тут при чем?

— К дружку? — уточнил, доставая из кармана заранее приготовленный чёрный мешок. А может, он всегда у него с собой, черт знает, Гриша темная лошадка.

— Ага, — ответила равнодушно, пряча пистолет, — вместе веселее.

Гриша перебросил мешок Мише, тот водрузил его на голову Сурку, завязав, чтобы не слетел, Гриша поднял его за одну ногу и пошёл на выход, не чувствуя абсолютно никакого дискомфорта.

— Теперь искать дохлого мужика, — скривилась, а Миша пожал плечами:

— Не обязательно. Как на счёт выпить сегодня вечерком? — подмигнул мне, а я прыснула и взяла его под руку, осторожно двинувшись к выходу через обломки чужого уюта.

К салону мы подъезжали без опаски. Ещё светло, центр, людей ходит прорва, все увешено новенькими камерами Ларионова, а я за рулем не своей машины.

— Дорогая! — сказала от входа, а Лена дёрнулась от неожиданности, занятая подгонкой роскошного платья на манекене. — Одень меня в притон!

Посетительницы покосились, а я широко улыбнулась и прошла, цокая каблучками, помахивая сумочкой и тихонько напевая.

— Выглядишь, как буйнопомешанная, — проворчала Лена, целуя меня в щеку, — чего случилось?

— С чего б начать… — задумалась деланно, подняв взгляд к потолку, — меня подстрелили, утопили, откачали и господин Ларионов дал от ворот поворот.

— Не понял, — возмутился Сеня, поднимаясь со своего излюбленного места на диванчике.

— Ну, ребята сообразили, что зря они так, но чуть позже, чем мне бы хотелось, — пояснила охотно, а он отмахнулся:

— Это ясно, с Ларионовым что?

— Тоже, видно, сообразил, — хмыкнула злобно, а Миша сказал тихо:

— Преувеличивает она. Расстроилась просто.

— И поэтому решила пойти во все тяжкие? — скривилась Лена. — Какой, к черту, притон?

— Полагаю, самый что ни на есть обыкновенный, — хохотнула в ответ и вынесла вердикт: — Дно.

— Час от часу… — закатила глаза Лена и пошла к стойкам с вещами. Выудила платье и вернулась с ним.

— Отпад, — заржала, увидев его, — буду выглядеть как ромашка на навозной куче.

Лена прыснула и хитро улыбнулась. Белое. После ритуального сожжения она упорно хочет нарядить меня в белое.

— Отлично гармонирует с бинтом на руке, — пояснила с деловым видом. — И никому не подходит, я шила под тебя.