Скажи им, мама, пусть помнят...

Начало смеркаться. Вдруг молния прорезала небо и ярким светом озарила лица провожавших нас людей. Полил сильный дождь. Над Айтепе вспыхнула молния, осветившая нам путь в партизанское Среднегорье. Дождь лил как из ведра, а мы, промокшие до нитки, шли в партизанской колонне и, несмотря на раскаты грома, пели партизанские песни.

Это произошло 2 августа 1944 года, в годовщину Илинденского восстания.

ПАРТИЗАНСКИЕ ПУТИ-ДОРОГИ…

Партийные и ремсистские организации в Голямчардакском крае с некоторым опозданием восстанавливали свою боеспособность. Весной 1944 года они быстро активизировались, и буквально за несколько дней отряд имени Стефана Караджи превратился в грозную силу. Кара и Страхил носились днем и ночью по дорогам, долинам, полям и селам, поднимая на борьбу надежных людей и всех, способных носить оружие. Этот богатый край расправил свои могучие плечи и уже в первые дни весны был готов к революционным выступлениям. Здешние жители отличались медлительностью, но уж если они обещали что-нибудь, то только смерть могла бы помешать им это выполнить.

— Поверь мне, Ватагин, всему свое время. У нас люди добрые, только не надо торопить события, — утверждал Старик. Так прозвали одного старого партизана, который первым встретил меня в этом крае, куда я прибыл в качестве уполномоченного штаба второй оперативной зоны. К хорошим людям необходимо всегда относиться с доверием и любовью. Мы именно так и поступали.

Вскоре мы разделили отряд по районам, и отдельные его подразделения оказались настолько тесно связанными с селами, что трудно было определить, где находятся партизаны и какова их численность. Мне пришлось выполнять задания среди красновской молодежи. Но вскоре пришел приказ, который меня, Христо Проданова, Васила Терзиева отзывал в Пловдив.

В стране в это время только что пришел к власти новый кабинет министров во главе с Багряновым.

На землю спускались сумерки. В отряде наступило оживление. Партизаны готовились к боевым действиям.

Со стороны Баррикад подул прохладный ветерок. После невыносимого дневного зноя ночь сулила измученным людям покой и прохладу. В долине давно уже началась жатва, и в этот тихий вечер до нас доносились приглушенные покрикивания возчиков. Люди уходили с полей и торопились попасть домой.

— Интересно, где сейчас наши матери? — произнес кто-то.

— Наши матери? — прошептал я. — Возможно, они жнут на поле какого-нибудь кулака и льют слезы, вспоминая нас.

Нам снова предстояло пуститься в дальний путь. Партизанские пути-дороги, в который раз мне придется пересечь Фракийскую равнину!

Мы простились с товарищами и ушли.

Ночь застала нас на южных склонах красновских гор. Перед нами открылся прекрасный вид: по всей долине мерцали огоньки, и казалось, что это звездное небо спустилось на землю. Наше золотое фракийское небо! Несмотря на грозящую нам опасность, мы решили устроить привал и перекусить. Все вглядывались в звездное небо и в огоньки далекого поля, напоминавшие нам о мирной жизни, о наших близких, о друзьях, оставшихся там, в селах, расположенных всего в нескольких километрах, и вместе с тем пока таких далеких.

Христо, романтично настроенный парень, не упустил случая выразить вслух свое восхищение.

— Давайте помолчим, товарищи! Ощущаете ли вы аромат родной земли? Эх, свобода, свобода!

У нас в отряде по Христо сверяли часы, потому что он вместе с одной девушкой из города поклялся каждый день в 12.00 думать друг о друге. Но в тот раз он вспомнил о ней и в неурочное время и тихо, мелодично запел нашу любимую песню:

Скажи, скажи мне, тучка белая,
Откуда ты пришла, где побывала?..

А потом добавил от себя то, что терзало его сердце:

— Не видела ль ты моей Танюши?

Я любил эту песню и начал подпевать Христо. Васко же, задумавшийся о чем-то, слушал нас и улыбался. Мы перенеслись в мечтах в древний Пловдив с его тысячами тайн и уже в мыслях бродили по его красивым холмам, где каждый камень был для нас таким близким и таким дорогим.

Неожиданно частые выстрелы прервали наши мысли. Пришлось проститься с мечтами и подумать о встрече с врагом. Нам предстояла сложная и опасная дорога.

— Наши нарвались на засаду, — первым заговорил Васко.

Мы прислушались: стрельба то стихала, то снова вспыхивала где-то в темноте.

— Эх, гады… скоро вам конец… — выругался Христо, смял сигарету и вскочил на ноги: — Пошли, товарищи!

Мы шагали напрямик через поля, ориентируясь на далекие огоньки, и обходили стороной села, где часто устраивали засады. Ночь выдалась ясная и тихая. Ярко светила луна, и нам казалось даже, что она согревает нас. И только время от времени она ныряла в какую-нибудь небольшую тучку, словно хотела помочь нам незамеченными обойти встречающиеся по пути села. Тогда длинные ночные тени сливались и накрывали всю долину, и мы чувствовали себя спокойнее.