Скажи миру - Ы! (СИ)

- Вы тоже решили не торопиться с выходом на поверхность герр Алекс?

Мои мысли, прервал вошедший в курительную комнату, плотный, дородный мужчина, в пиджачной паре и высоком цилиндре, с сигарой во рту. Хотя курить разрешалось только здесь, сэр Мидллтон, не выпускал изо рта сигару практически никогда. Правда вне курительной комнаты он ходил с незажженной, и постоянно жаловался на то, что здесь ему не дают возможности курить, когда и где он того пожелает. Впрочем, капитан довольно быстро убедил его не нарушать принятые правила, хотя и разрешил носить сигару во рту, но при условии, что та не будет тлеть. В противном случае, обещал выпроводить его за дверь. Причем сделать это не останавливая дирижабль, в каком-либо порту. И все это было сказано таким тоном, что ему безоговорочно поверили. Тем более, что капитан Макс Прусс хоть и происходил из обычной семьи будучи в ней двенадцатым ребенком, но обладал огромным опытом и уважением среди воздухоплавателей, налетав к этому времени более десяти тысяч часов, что было просто огромной цифрой. И насколько я помнил из той самой статьи, его имя было занесено в «Золотую книгу воздухоплавателей» по распоряжению Германа Геринга. Правда все это произойдет много позже, пока же вопрос вошедшего в помещение сэра Мидллтона, заставил меня слегка напрячься.

- А что уже объявили посадку? – спросил я.

- Вы, наверное, слегка придремали, и потому не слышали об этом, герр Бюлов. – Вмешался, находящийся в этом же помещении бармен, и по совместительству стюард, обслуживающий посетителей курительной комнаты. – Об этом было объявлено еще около получаса назад.

Несколько поморщившись от его бестактности, попросил у бармена налить мне что ни будь горячительного, предполагая, что вполне успею поднять свой тонус выпив капельку рома, тем более, что кроме нас троих в здесь пока никого не было, а, по моим сведениям, здесь должна находиться еще как минимум женщина. И как мне кажется, я знаю, кто именно это будет. Видимо стрессовая обстановка сильно напрягла мою память и картинки, бывшие, когда-то памятью реципиента, чье тело я сейчас занял, всплывали с огромной скоростью, расставляя все точки над Ё. Единственное, о чем я, пожалуй, сейчас пожалел, так это то, что не взял с собою свой саквояж с бумагами. Учитывая, что там должны были находиться договора на купленный дом и несколько земельных участков в пригороде Нью-Йорка, потеря их будет довольно существенной. А то, что от них останется кучка пепла, я практически не сомневался. Разумеется, рано или поздно я свяжусь с моими адвокатами и восстановлю утраченное, но все же это будет означать потерю времени. Конечно можно было рискнуть и сбегать за ним, и я даже было дернулся, чтобы так и поступить, но в последний момент, меня остановили голоса входящих в курительный салон людей, и мое чутье, подсказало, что уже слишком поздно, потому как все были в сборе, включая и фрау Бергман, тощую, похожую на воблу, молодящуюся даму неопределенного возраста. И хотя она была всяко старше того момента, когда вспоминали о ягодах, но жеманилась так, будто едва перевалила за возраст совершеннолетия. Она была неприятна Алексу, как предыдущему владельцу этого тела, так и мне. Где-то внутри начала подниматься волна раздражения, стоило дамочке оказаться неподалеку от меня, но я быстро задавил его тем, что очень скоро произойдет некое событие, к которому буду относительно готов только я, и одно это подняло мне настроение.

Попросив бармена наполнить мой бокал повторно, я, не обращая внимание на женщину, собирающуюся что-то произнести, сделал несколько шагов в сторону, и устроился на кресле, в самом углу салона, возле проходящей сквозь помещение трубы, решив, что лишняя опора мне никак не помешает, при скором падении, отсалютовал ей, и всем присутствующим здесь бокалом с очень недурным коньяком.