Скажи мне, где я

Он колеблется, но не отрицает этого. Официант ставит перед нами еду и напитки.

Когда мы снова остаемся наедине, Эш потягивает кофе и рассматривает меня. Очевидно, выражение моего лица убеждает его, что я не отстану.

Он со вздохом наклоняется вперед.

– В сообщении говорилось: «Гарри мертв, грядет расплата».

Я ожидала какой-нибудь ошеломляющей информации, на обдумывание которой придется затратить немало усилий. Страх и нервозность уступают место недоумению. «Это именно то, чем он не хотел со мной поделиться?»

– Кто такой Гарри?

Эш откидывает волосы назад, хотя они и так лежат идеально, и снова оглядывает посетителей кафе.

– Кузен Брендана. Твой кузен. Не двоюродный брат, а то ли троюродный, то ли еще какой-то дальний родственник. Он был одним из любимцев Джага. Ученики в Академии всегда шутили, что именно из-за Гарри Брендан так лезет из кожи вон, доказывая свое превосходство во всем, поскольку боится, что дед вместо него назначит Гарри главой Семьи, – говорит он тихим голосом. Язык его тела ничего не выдает.

Понимаю, что смерть Гарри должна иметь какое-то отношение к нашей нынешней ситуации, но в голову ничего не приходит. Смутная мысль вертится где-то на грани сознания, но мне никак не удается ее ухватить.

Эш неуверенно трет затылок.

– Я не узнал его в лесу. Было темно, а до этого я видел его всего раз в жизни, и тогда у него не было бороды.

Мне как будто дали пощечину. Теперь все стало ясно. Не в силах пошевелиться, неподвижно смотрю Эшу в лицо.

– Сначала я решил, что ошибся, – продолжает Эш, – что это не мог быть Гарри, потому что Джаг не стал бы посылать его в Америку, чтобы он просто сидел там и ждал… но потом мы нашли дорогой реактивный самолет, указывающий на важного члена Семьи. Опять же если Джаг знает о тебе, он мог предположить, что ты вернешься в Пембрук, и сделал это задание приоритетным.

– О боже, Эш, – шепотом говорю я, с трудом выдавливая из себя слова. – Хочешь сказать… я убила своего кузена? – Пытаюсь бороться с тошнотой, которая накатывает при воспоминании о бездыханном теле, лежащем в луже крови.

– Ты защищалась, Новембер, вот и все, – настойчиво говорит Эш, убеждая меня, что только так нужно воспринимать произошедшее.

Качаю головой, как будто это каким-то образом поможет мне все забыть.

– Может, я и не нарочно его убила, но он все равно мертв… И в этом виновата я.

– Между самообороной и хладнокровным убийством огромная разница, – говорит Эш, но я не могу с ним согласиться, как бы мне этого ни хотелось. – Поверь, Гарри в тот момент делал все возможное, чтобы убить тебя.

Теперь у меня на совести не только смерть Коннера, но еще и Гарри. И что самое ужасное – оба они были моими родственниками.

…Я сижу на заднем крыльце дома и бросаю камушек в банку, которая стоит футах в двадцати от меня. Он задевает ее край и отскакивает обратно на дощатый пол. На улице льет такой сильный дождь, что лес у меня на заднем дворе расплывается в потоках воды, а футболка от влажности липнет к телу.

– Ты уже час этим занимаешься, – говорит папа, открывая фанерную дверь и выходя ко мне на крыльцо. – Что ты делаешь?

– Да вот решила, что стоит заняться чем-нибудь полезным, пока не кончится дождь и я не смогу пойти к Эмили. – Бросаю следующий камушек. Этот метко попадает в банку.

– И ты находишь это занятие полезным? – спрашивает папа.

– Ну да, если собираешься во время обеда в школе запустить кое-кому в суп комок жвачки.

Папа неодобрительно смотрит на меня.

– А что? – говорю я с самым невинным выражением лица, на какое только способна.

– Ты тренируешься, чтобы обрызгать кого-то супом?

– Мэтт Дорси вчера приляпал свою изжеванную жвачку на обложку моего учебника по математике! Гадость!