Сказка

Несколько человек столпились в помещении для хранения одежды, когда мы наконец вышли. Светлячки взметнулись над их головами световым знаменем. Там стояли Джайя и Персиваль, и несколько моих товарищей по заключению в Глубокой Малин, но я не помню, кто именно. К тому времени у меня ещё хлеще кружилась голова, а головная боль стала такой сильной, будто бы материализовалась в пульсирующий белый шар боли, висящий в трёх дюймах перед моими глазами. Я отчётливо помню только две вещи: на спине Радар больше не было Снаба, и Персиваль выглядел лучше. Невозможно было сказать, насколько, учитывая этот шар боли передо мной и глубинную пульсацию в раненой руке, проникающую до костей, но он выглядел лучше. Я был в этом уверен. Встречающие преклонили колени при виде принцессы, и поднесли ладони к склонённым лбам.

— Встаньте, — прохрипела Лия. Её голос почти пропал, но я думал, что это от чрезмерного напряжения, и со временем он должен вернуться. Мысль о том, что её голосовые связки безвозвратно разорваны, была слишком ужасной.

Они встали. С Лией, поддерживающей меня с одной стороны, и Эрис с другой, мы покинули переполненное людьми хранилище. Я проделал большую часть пути до первой лестницы, потом мои ноги подкосились. Меня несли, может быть, мои друзья по Глубокой Малин, или серые люди; может, все вместе. Я не могу вспомнить. Помню, как меня пронесли через приёмный зал, где я увидел не меньше трёх дюжин серых мужчин и женщин, убирающих бедлам, оставленный там теми придворными короля Джана, которые решили присягнуть на верность Летучему Убийце. Мне показалось, что одной из уборщиц была Дора, с красной тряпкой на голове, поддерживающей волосы и яркими жёлтыми парусиновыми туфлями на ногах. Она поднесла руки ко рту и послала мне воздушный поцелуй пальцами, которые снова стали походить на пальцы, а не на плавники.

«Её там нет, — подумал я. — Ты бредишь, принц Чарли. Даже если она там, её пальцы не могли так быстро восстановиться. Такое случается только в…»

Где случается? Ну… в сказках, подобных этой.

Я вытянул шею, чтобы ещё раз взглянуть на ту женщину, когда меня несли в соседнюю комнату, что-то вроде передней, и увидел яркую головную повязку и ещё более яркую обувь, но я не был уверен, что это Дора. Она стояла на коленях, спиной ко мне, отчищая грязь.

Мы прошли через ещё несколько комнат и по длинному коридору, но к тому времени я уже терял сознание, и был бы рад потерять, если бы это избавило меня от ощущения раскалывающейся головы и горящей пламенем руки. Но я держался. Если я умирал — а мне определённо так казалось, — я хотел сделать это снаружи, вдыхая свежий воздух.

Меня поразил яркий свет. Он усугубил головную боль, но всё равно это было прекрасно, потому что он не походил на нездоровый свет подземного мира под Лилимаром. Даже на более приветливое свечение светлячков. Это был дневной свет, но не только.

Это был солнечный свет.

Меня вынесли ему навстречу полусидя-полулёжа. Облака рассеивались, и я видел голубое небо над громадной площадью перед дворцом. Не обрывки синего, а целые акры. Нет, мили синевы. И, Бог мой, как же сияло солнце! Я опустил глаза и увидел свою тень. Глядя на неё, я чувствовал себя Питером Пэном, принцем Пропавших Мальчиков.

Раздались громкие аплодисменты. Городские ворота были открыты, и площадь заполнилась серыми жителями Эмписа. Они увидели Лию и опустились на колени с громким шумом, от которого у меня пробежали мурашки.

Она смотрела на меня. Думаю, этот взгляд говорил, что мне не помешала бы небольшая помощь.

— Опустите меня, — попросил я.

Мои носильщики послушались, и я обнаружил, что могу стоять на своих двоих. Боль всё ещё была со мной, но было и ещё что-то. Оно было тогда, когда я не своим голосом выкрикивал имя Гогмагог, и оно не исчезло до сих пор. Я поднял руки, здоровую правую и левую, из которой всё ещё текла кровь, окрашивая в алый цвет новую повязку, чуть раньше наложенную Джайей. Как цвет маков на холме позади маленького домика Доры.

Люди внизу молча ждали, стоя на коленях. И, несмотря на мощь, охватившую меня в тот момент, я вспомнил, что они преклоняли колени не передо мной. Это был не мой мир. Мой мир был другим, но мне оставалось завершить здесь ещё одно дело.

— Слушайте меня, жители Эмписа! Летучий Убийца мёртв!

Толпа взревела криками одобрения и благодарности.

— Тёмный Колодец закрыт, и существо, которое там обитает, заперто внутри!

Снова приветственные крики.

Теперь я почувствовал, как эта мощь, эта инаковость, покидает меня, забирая с собой силу, которую я позаимствовал вместе с ней. Скоро я бы снова стал старым добрым Чарли Ридом… если бы укус Петры не прикончил меня.