Сказка без чудес

Если с губернатором — она сейчас должна горячо отрицать претензии красноглазого и тех, кто за ним стоит. Энергично вступиться за Курганова, возразить запальчиво, что всё только что сказанное — неправда, что у региона отличные перспективы, а у руля области находится крепкий, знающий, многоопытный руководитель.

С другой стороны, всё более очевидно, что этот период её жизни заканчивается. И от того, что скажет она сейчас, зависит, станет ли вице-губернаторство лишь очередной ступенькой карьерного роста, или останется высшим достижением в её трудовой биографии? Должна ли она, как боевой конь павшего полководца, последовать за ним в могилу, или остаться жить, поменяв седока, и помчавшись вскачь к новым горизонтам и новым победам? Она же, чёрт побери, не самурай, чтобы делать себе харакири только потому, что её хозяин — сёгун, или как он там, япона-мать, называется, проиграл битву?

Всё это пронеслось в доли секунды в гладко расчёсанной на прямой пробор смышленой головке Надежды Игоревны, и, скорбно поджав губы, она кивнула:

— Вы правы. Положение в экономике, социальной сфере Южно-Уральской области не может не вызывать опасений. Здесь я с вами совершенно согласна.

— Рад, что мы поняли друг друга и нашли общий язык, — заметил удовлетворённо советник полпреда. — Откровенно говоря, у меня были опасения, что вы сейчас начнёте мне впаривать ту чепуху, что внушаете населению своего славного края, пытаетесь навесить на уши президенту. О процветании области благодаря неустанным трудам команды губернатора — отца родного для всех южноуральцев. Про успехи в экономике, в промышленности, в сельском хозяйстве. Про неустанную заботу о росте благосостояния жителей региона…

Надежда Игоревна выслушала эту тираду с каменным лицом. Прежде всего, потому, что именно она, вице-губернатор Барановская, отвечавшая за работу со СМИ, «впаривала» в массовое сознание населения тщательно подобранную и отредактированную информацию о мифических достижениях власти, «вешала лапшу на уши» президенту, составляя бодрые отчёты для федерального центра. При этом без зазрения совести манипулируя статистикой, выпячивая одни показатели, и скромно замалчивая другие.

— Учтите, — буравя собеседницу взглядом, словно лучики лазерных прицелов куда-то в переносицу ей наводил, вещал тем временем Люций Гемулович, — мы знаем всё. Потому что помимо ваших победных отчётов у нас есть и другие, объективные источники информации. Причём не только о состоянии дел в экономике и социальной сфере. Знаем, например, кто вам платил, за что, когда и какие суммы. Сколько лично вы, гражданка Барановская, кейсов с денежными купюрами в кабинет губернатора перетаскали. Знаем, но не даём делу ходу… до поры.

Надежду Игоревну эта его «гражданка Барановская» окончательно добила. Она всхлипнула, потянулась к сумочке, извлекла из неё надушенный кружевной платочек, вытерла с уголков подкрашенных глаз набежавшие кстати слезинки, затем, деликатно хлюпнув, поднесла к носу.

А Люций Гемулович рокотал обличающе:

— Вам, мелким провинциальным жуликам, шпане, и невдомёк, что государство обмануть невозможно. Что оно в лагерную пыль способно стереть любого, покусившегося на его закрома. И если этого не происходит… до поры, то это — не бессилие государства, не попустительство, а политика. А она может поменяться в любую секунду. И тогда — арест, суд, срок, тюрьма… — и завершил неожиданно. — А ведь всё может сложиться для вас совсем по-другому!

Заметив, как дёрнулась Барановская, перестала шмыгать в платок, прислушиваясь к его словам, продолжил невозмутимо:

— Вы сейчас подходите как раз к возрасту расцвета политика. Тем более, что сегодня наш президент — и это всем очевидно, делает ставку на молодые кадры. Но не абы какие. Мы, — он произнёс это многозначительное «мы» с нажимом, — знаем, что последние восемь лет именно вице-губернатор Барановская, словно обозная лошадь, уж извините за такое сравнение, тянула тяжелейший воз административного управления областью. Так почему бы вам, многоуважаемая Надежда Игоревна, из рабочей лошадки, пардон, не превратиться в возницу? В этакого кучера-лихача, восседающего на облучке — губернаторском кресле? И твёрдой рукой правящего птицей-тройкой — Южно-Уральской губернией?!

Ещё год назад, слыша такие провокационные речи, Барановская замахала бы руками негодующе — дескать, что вы такое говорите? Я счастлива, работая и в нынешнем качестве под началом лучшего губернатора всех времён и народов — Курганова! А сейчас помалкивала в кружевную тряпочку, и внимала.

А Люций Гемулович вещал, гипнотизируя её своим жутким взглядом, словно душу рентгеновскими лучами просвечивал: