Сказка без чудес

Оживление, царившее до того в зале, сопровождавшееся характерным шумком, производимым чьим-то ёрзаньем в кресле, разговорами полушепотом, смешками, покашливанием и позёвыванием, бульканьем газированной минералки, льющейся в стаканы так часто, что бдительные чиновники из обслуги кое-где на столах меняли уже пустые бутылочки на полные, разом вдруг стихло.

Все испуганно посмотрели на губернатора.

Барановская тоже глянула на своего шефа тревожно. Обычно тот, по статусу обязанный присутствовать на заседаниях Законодательного собрания, если не удавалось, сославшись на уважительную причину, свинтить с этих тягомотных, многочасовых посиделок, подставив вместо себя первого зама Борькина, выполнявшего в областном правительстве представительскую роль этакого свадебного генерала, отмалчивался в президиуме.

Сверлил тяжёлым взглядом парламентариев, списки которых накануне избирательной компании, согласовывая, кому из них в конечном итоге и быть депутатом, утверждал самолично, хмыкал, подмечая наиболее говорливых, всем своим видом предупреждая: мол, погоди, сукин кот, я после с тобой разберусь, без лишних свидетелей и телекамер…

На этот раз, поскольку передача Заповедного бора в областную собственность была запланирована свыше, глава региона не мог пустить обсуждение этого важного вопроса на самотёк.

Понятно, что вопрос о целесообразности передачи бора обязательно заинтересовал бы доверенных, допущенных в Колонный зал журналистов. Развёрнутый ответ на него губернатор должен был дать по окончанию заседания в ходе традиционного «подхода к прессе». Текст ответа, набранный крупным, шестнадцатым шрифтом, чтобы Курганов мог прочесть его, не одевая очков, был составлен заранее и заботливо вложен в папочку губернатора всё той же предусмотрительной Барановской.

Однако что-то пошло не так, и отмалчиваться сейчас первому лицу области было никак нельзя. Но и полемизировать, вступать в свару с голоштанной оппозицией тоже было ниже губернаторского достоинства. А потому самое время раскрыть заветную папочку, достать заготовленный загодя ответ, и спокойно, по пунктам, не теряя лица, не опускаясь до взаимных упрёков и оскорблений, озвучить доводы, свидетельствующие о необходимости передачи реликтового лесного массива из федеральной в региональную собственность.

Что, к удовлетворению Надежды Игоревны, Курганов и сделал.

Он пошарил в папочке, достал нужный листок, склонился к сидевшему по правую руку Горячеву, что-то шепнул на ухо. Тот, с готовностью согнув стебелёк микрофона, приблизив губы к поролоновой бомбошке, торжественно объявил:

— Слово предоставляется губернатору Южно-Уральской области Александру Борисовичу Курганову!

Журналисты, до того дремавшие на приставных стульчиках на балконе и на задах партера с блокнотами на коленях, проснулись мигом, клюнули кончиками авторучек в чистые листы, операторы, топтавшиеся отрешённо возле штативов, разом припали к окулярам видеокамер, наводя объективы на главу региона.

В принципе, сейчас от Курганова требовалось немного: не мудрствуя лукаво, прочитать с выражением заготовленный текст, не запинаясь и не поря отсебятины, сопровождавшейся обыкновенно нечленораздельным «эканьем» и «мыканьем», что с губернатором частенько случалось, однако что-то в выражении лица шефа насторожило Надежду Игоревну.

Ахнув одним глотком полстакана воды, он глянул мельком в листок, усмехнулся недобро, и отложил его в сторону.

Значит, будет говорить от себя, своими словами.

У Барановской ёкнуло сердце.

И, оказалось, не зря.

— Тут некоторые нищеброды, которых мы на помойке нашли, от грязи отмыли, рядом с собой в Колонном зале в кресла мягкие усадили, министерские зарплаты определили, теперь нам же ещё и козьи морды строят. Интересуются: зачем передавать Заповедный бор в собственность области? — выдал без запинки, на одном дыхании, губернатор. — Почему? Да по кочану! Вам же, оппозиции, чем хуже дела у нас обстоят, тем лучше! Визжите на всех углах — дескать, Курганов экономику края разрушил, развёл безработицу. Что Южно-Уральская область по оттоку населения в другие регионы — в России на первом месте. А когда мы реальные инвестиционные проекты начинаем внедрять — ту же добычу нефти, или, вот как сейчас, превращение этого вашего бора занюханного в рекреационную зону для развития внешнего и внутреннего туризма, что означает создание дополнительных рабочих мест для сельского населения — первыми орать начинаете: «Ах, природа! Ах, экология!». Чуханы!

Зал охнул. А потом взорвался негодованием.

Депутаты проправительственной фракции аплодировали шумно, хохотали мстительно, тыча пальцем в редких представителей оппозиции, кричали: «Вон! Удалить их из зала! Отобрать депутатский мандат!»… Кто-то даже свистнул заливисто.

Однако и «оппозиционеры» не отмалчивались. Размахивали грозно кулаками, рвали стебельки отключенных микрофонов, вопили в них, брызгая слюной, — багровые от ярости, что-то неразборчивое… Слышнее других были вопли элдэпээровца Стукалова:

— Ворюги! Всех в Сибирь! На Колыму!