Сказка без чудес

Суть их разногласий состояла в том, что и церковь, и музей существовали в основном на пожертвования состоятельных спонсоров. А поскольку число меценатов здесь, в Зеленоборском районе, приближалось к нулю, то перед каждым потенциальным благодетелем вставал неизбежный выбор. Пожертвовать свои пречистые на храм божий, или поддержать материально местный музей, в котором в назидание будущим поколениям собраны уникальные, как уверял Рукобратский, экспонаты.

Призванные, между прочим, утвердить посетителей этого учреждения культуры в мысли о том, что человек — увы, вовсе не воплощение помыслов всевышнего, не результат великого таинства акта творения, а научно обоснованный продукт мутации и эволюции приматов, сиречь обезьян.

А потому отец Александр не без досады, стремясь одновременно смирить гордыню свою и жестокосердие, как был в холщёвом подряснике, босиком, прошагал по чистым половицам горницы и вышел на дощатое, прогретое утренним солнцем, крыльцо.

Хранитель музея толкнул незапертую калитку, и вошёл во двор, ступая по мощёной булыжником дорожке, ведущей к домику настоятеля. Встав у крыльца, откланялся, и, глядя снизу вверх, обратился подчёркнуто любезно, впрочем, на мирской лад. О том, чтобы, ища благословения, приложиться губами к руке батюшки, у визитёра и мысли, естественно, не возникло.

— Здравствуйте, Александр Васильевич, — игнорируя духовный сан хозяина дома, начал Рукобратский. — Прошу прощения за то, что отвлекаю от мыслей о… э-э… возвышенном, но у меня к вам деловой разговор.

— Спаси тебя Христос, — великодушно осенил троеперстием идеологического противника батюшка, и посмотрел выжидательно. С чем, мол, пожаловал?

Рукобратский, не отличавшийся терпением и тактом, сходу навалился с большевистским напором.

— Вы, как церковнослужитель, на сегодняшнем сходе граждан села Колобродово наверняка присутствовать будете…

Отец Александр мотнул отрицательно головой, усмехнулся тонко в свою чёрную, ухоженную заботливо бороду:

— Сие мероприятие мирское, политическое…

— Ещё классики марксизма-ленинизма писали, что капиталисты-олигархи всегда угнетают народ рука об руку с церковными мракобесами! — Рукобратский в сердцах рубанул воздух газетой так, что стало ясно: дай ему волю, он бы красноармейской шашкой служителя культа вмиг беспощадно уконтрапупил.

Батюшка, призывая Всевышнего ниспослать долготерпение в общении с этим субъектом, вздохнул. И молвил, выгнув дугой тщательно подстриженные матушкой третьего дня, брови.

— У меня нет ни времени, ни желания полемизировать с вами. А тем более выслушивать богохульства,

— На сходе будет решаться архиважный для вашей… э-э… паствы, вопрос! — с вызовом продолжал Рукобратский. — Вопрос в повестке дня схода поставлен так: одобряют ли жители села начало эксплуатации нефтяного месторождения в Заповедном бору?

— Глас народа — глас божий, — смиренно опустил очи долу отец Александр. — Как народ решит — так и быть по сему…

Рукобратский аж задохнулся от возмущения, от волнения тоже переходя на высокопарный, велеречивый слог.

— Вы… духовный наставник… парторг, можно сказать, по нынешним временам, нашего муниципалитета, готовы благословить уничтожение реликтового зелёного массива?! Ради выгоды, золотого тельца, обольстившего российский народ в массе своей?! Благословить готовность людей принести в жертву вечные духовные ценности в угоду наживе?!

Батюшка, которому изрядно надоел этот бессмысленный разговор, поморщился нетерпеливо.

— Так что вы от меня хотите? Чтобы я анафеме нефтяников предал?

Рукобратский выдохнул шумно, будто выпустил достигший критического давления где-то в груди пар ярости. Вымолвил спокойно уже, с просительными нотками в голосе.

— Вы должны выступить на сходе в защиту Заповедного бора…

Отец Александр, растянув губы в тонкой улыбке, развёл руками:

— Увольте. Устав запрещает мне участие в митингах и прочих массовых мероприятиях политического характера…

С этим Рукобратский, как ни странно, согласился, кивнув понимающе. Устав — это серьёзно. Устав нарушать нельзя. Устав партии, например…

— Ладно. Тогда вот, обращение жителей села Колобродово к губернатору области подпишите. О недопустимости открытия нефтедобычи в бору… — и извлёк из газеты заготовленный загодя листок бумаги с неким, набранным на компьютере, и распечатанным на принтере текстом.

На что батюшка вновь возвёл очи к небесам, изрёк важно:

— И от этого действия избавь меня, сын мой… в Писании сказано: не вмешивайся в дела мирские, ибо тем самым ты выступаешь против промысла Божьего…

Конечно, ничего подобного в Писании не говорилось, но за годы пасторского служения отец Александр убедился многократно, что никто из его прихожан, да что там прихожан — просто повстречавшихся ему на жизненном пути волей случая людей, даже считающих себя воцерковлёнными, книгу Бытия внимательно не читал. А уж цитат из Евангелия наизусть не помнил тем более. А потому отец Александр, был такой грех, ничтоже сумняшеся, порол порой отсебятину, выдавая собственные умозаключения за строчки Писания. На собеседников, как правило, это производило хорошее впечатление.