Сказка для Северуса Снейпа-2 (СИ)

Его чуть шатнуло, и Северус вспомнил, что действие антикруциатусного подходит к концу, а Люциус еще не уснул. В мантии была вторая порция, но в любом случае завтрашний отходняк окажется куда жестче, чем мог бы быть. Надо будет перекрывать воспоминания с особой тщательностью, чтобы столь сильные физические ощущения не стряхнули блок с того, что хронологически находится в слишком тесной с ними связи. Так и так придется рискнуть, потому что при событиях, не сопровождающихся телесной болью, легко можно сделать так, чтобы «владельцу» блока не захотелось их вспоминать, а вот физическая боль сама по себе формирует намерение вспоминать, что ее вызвало. И слишком сильное подавление этого намерения чревато серьезными и даже смертельными болезнями или сумасшествием. Когда проделываешь эти трюки с врагом, то, конечно, наплевать, но в данном случае перед Северусом стояли совершенно другие задачи.

После ритуала Люциус не смог встать. Северус предложил руку и довел до кресла, однако сесть Люциус отказался, лишь оперся, пусть и тяжело - почти навалился, - на спинку. Северус молча протянул ему антикруциатусное. Люциус выпил зелье так же молча, чуть искаженные страданием черты лица почти сразу же разгладились, просветлели, плечи расслабились. Северус наблюдал за ним, опасаясь сбоя – он еще никогда никому не давал вторую порцию антикруциатусного подряд, без промежуточного сна. И не то чтобы у него было слишком много возможностей для тестирования. Но, кажется, на этот раз все прошло благополучно. Минут через пять Люциус тихо выдохнул, потом спросил:

- Это ведь ты разработал зелье, верно?

Северус, озадаченный внезапным любопытством, лишь пожал плечами.

- Я только дорабатывал, - сухо пояснил он. – Зелье изобрел Томас Миллер. Это общеизвестный факт.

- Вот что удивительно, - будто не обращая внимания на протест Северуса, продолжил Люциус, - Томас Миллер запатентовал десятки зелий, однако антикруциатусного среди них не было. Прошло лет двадцать, в которые он вообще ничего не патентовал, и вдруг, через семь месяцев после того, как ты поступил к нему в ученики, зелье стало появляться в продаже. Оно имело очень большой успех из-за имени Миллера, и каждая семья стремилась купить хоть парочку флаконов «на всякий случай». Но ведь Миллер к тому моменту был уже слеп, не так ли?

Северус хотел было съязвить: «С каких пор тебя волнуют подобные мелочи», но чудом сдержался. Люциус клонил к чему-то, и надо было выяснить, к чему.

- Ты тестировал зелье на себе, - Люциус покивал, явно подтверждая собственную мысль. – В этом и состояла твоя доработка.

Северус помолчал.

- Какое это имеет значение? – в конце концов спросил он.

Вспоминать не хотелось. Не только из-за того, что испытания были далеки от приятных, но и потому что все это обернулось величайшей глупостью. Вначале-то виделось совсем иначе. Миллер и как ученику и помощнику Северусу хорошо платил, а уж за участие в создании именно антикруциатусного предложил и вовсе баснословные деньги. И даже имя Северуса потом собирался поставить в патент. Северус с большим трудом уговорил его не делать этого. Хорош был бы он, если бы Лорду удалось узнать, что он уже тогда в некотором роде стал его противником. Лорду-то как раз нравилось думать, что в Круцио есть некая необратимость. А Северусу просто не хотелось в чем-либо нуждаться. Миллер на пороге смерти был щедр, очень щедр.

Ну и зелье было само по себе очень интересным, чрезвычайно сложным, а для действительно сильного целительного эффекта требовался еще один неизвестный компонент, который реагировал бы со всеми семью компонентами определенным образом в определенной последовательности. Задача, прямо скажем, не для слабого ума, серьезный вызов даже для опытного зельевара.

Когда же продажи пошли, Северусу удалось убедить Лорда, что это хваленое антикруциатусное на самом деле имеет очень слабый и нестойкий эффект и Миллер, должно быть, совсем выжил из ума, если решился его продавать. Лорд полагал, что Северус крутится около старика большей частью из-за книг о темно-магических зельях, книг, которые, как во всяком порядочном доме, нельзя было выносить из библиотеки. И Северус действительно ими пользовался. По крайней мере до тех пор, пока Миллер внезапно не умер, а его невесть откуда взявшийся родственник не оспорил в суде контракт Северуса, милостиво разрешив не возвращать деньги, уже потраченные покойным дядюшкой на содержание «ученичка». Северус не получил ничего.

Хотя нет – в сообществе европейских зельеваров он на годы получил клеймо бесталанного пройдохи, который терся вокруг старика, надеясь охмурить его и заставить переписать на себя предназначавшееся племяннику наследство, а также присвоить себе последние изобретения доверчивого гения. Племяннику, тоже, кстати, известному зельевару, «повезло», что дядюшка к моменту появления в его доме «мошенника» уже год как был признан недееспособным.