Сказка - для светлого ума закваска

Правда сказать, по чужим-то дворам Анисья не хаживала: муж не позволял. А вот к Марии нет-нет да и наведается. А вернется — все ей в своем доме не так сделается, то у Марии занавески новые, то куры чаще несутся, то дети бережливее: одежду вон сколь носят. А свои незнамо, как рвут! Послушает Захар ее, послушает, в сердцах и плюнет — да вон из дома! Не поймет он: у Марии детей полон двор, едят не очень сладко, а щеки, смотри, румяные, сама всегда улыбается. С чего это? А у Анисьи и детей-то — сын да дочка, и на столе чего только нет, а сохнет-вянет баба. Неужто от зависти?

Мария да Маркуша не могли, конечно, своих-то ребят так потчевать. Каждый кусок на счету. А вот, гляди ты, в дом приблудную собаку приняли. Нашла ребятня собаку ничейную. Ох, и худа была! Вот и просят у родителей в дом принять, на улицу собаку не гнать. Ну те и оставили. Найдой ту псину назвали, потому как найденышем была. Анисья злилась: самим есть нечего — собаку завели! Добро, что ли, охранять хозяйское, которого нету?

Найда со временем выросла, любимицей сделалась. Дети, бывало, сами кусочек не съедят — ей несут. Ну и Найда, конечно, хлеб свой честно отрабатывала. Мимо их двора, бывало, идешь — тишина, а попробуй, калитку-то отвори! Тут как тут Найда. Всех в деревне знала: кого молча пропускала, перед кем хвостиком виляла, а кого и лаем поливала. Всяк свое сполна получал. И только Анисью собака совсем не выносила, та—в избу, а Найда—в конуру, та на крыльцо— собака под ворота бегом, только Анисья все равно собаку ненавидела. Не могла ей простить коз своих. Однажды, слышь, зашли Анисьины козы в Марьин огород и давай там хозяйничать! Сколь помяли-поломали! Так ведь дома у соседей никого не было — кто бы догадаться мог, чьи козы здесь покомандовали? Так эта Найда подняла лай. Мало того, козы назад в свой двор кинулись, так собака их не выпустила, так и прознали, чьи козы оскандалились.

Ну как такую обиду собаке простить? Вот и решила Анисья Найду извести. А как? Травки какой-то сварила да в миску собаке потихоньку и вылила. Потом ту посудину за огородами закопала, чтоб никто случайно не отравился. Утром выходит ребятня, а Найда уж мертвая возле конурки своей лежит. Вот слез-то было! А отчего издохла — никто не прознал. Закопали Найду за огородами, первое время даже веночки ей на могилку из одуванчиков плели да носили.

И вот с этого самого дня и началось у Анисьи неладное. Непонятное началось. Стала баба, как стемнеет, везде эту Найду встречать: во дворе, у бани, в сенях. Стоит та да смотрит на бабу. Не лает, не кусает, а просто глазами глядит. И так Анисье от взгляда того муторно, так на душе гадко, хоть во двор вовсе не выходи.

Мужу сказала — тот на смех поднял. Дети Найду ни разу не видали, а у Анисьи она все под ногами путается. А дальше — больше. Стала Анисья примечать: где Найда покажется — там жди беды! Увидала собаку в курятнике — наутро две наседки пали. Отчего только? Встретила Найду у порога — дня через два ступенька под ногами сама подломилась, чуть баба не разбилась. Появилась собака на сеновале — брошенные кем-то грабли так Анисью по лбу тюкнули, что искры из глаз! Потом с неделю платок до самых бровей повязывала, шишку прикрыть старалась. А Захар все свое. Смеется: опять, мол, Найда виновата?

А тут как-то ночью уж все услыхали. Как залает вдруг собака во дворе! Да так лает — спасу нет! Надрывается, словно хозяев на помощь зовет. Тут уж не только Анисья на крыльцо выскочила. Ребятня Марьина столпилась на своем крыльце, крича: «Найда! Найда!» Глядят, а никакой собаки во дворе и нет. Откуда ей взяться, собаке-то? Анисья уж совсем напугалась: знает, что неспроста это, ну и спустилась с крылечка. А из колодца вроде стоны да крики. Подбежала к колодцу, вниз-то глянула, а там сынок ее меньшой висит, за ведро уцепился, чуть вовсе не утопился. Видать, среди ночи вышел во двор да в колодец и свалился. Закричала баба. Захар выскочил да Маркуша с Марией помогли. Достали мальчонку.

Тут и стали все про Найду говорить: вспомнили, кто шум-то поднял. Выходит, Найда мальчонку от верной гибели спасла. Заплакала Анисья да и созналась, как собачонку уморила. А та, видишь, вновь ей сына подарила. Захар, конечно, на жену рассердился, за жестокосердие отругал. А Мария Анисью успокаивает, слезы утирает, словами уговаривает.

С того дня, с той самой ночи стала Анисья все больше к жизни Марьиной присматриваться. Что понравится, не злится, не завидует, а себе перенимает. Меньше на близких ворчать да кричать стала. И Захар теперь чаще с близкими в избе оставался: где с детишками поиграет, где с женою посумерничает. Скоро уж и совсем в доме ладно сделалось.

Вот и суди: собака, а человека изменить смогла! Найда, она и для Анисьи найдой стала. Вроде, как себя баба нашла, зависть-злобу в душе извела. Когда через полгода сын да дочка маленького щенка притащили, мать не ругалась и не гнала. Даже сама той собачонке имя дала. Догадываешься какое?

НРАВСТВЕННЫЙ УРОК:

Зависть и злоба не приносят счастья в дом.