Сказка для взрослой девочки

Мысли переключились на Соловья. Интересно, а как здесь работают законы жизни после кончины? Сможем ли мы встретиться после смерти? А с родителями? Если я в другом измерении, вдруг после того, как сердце перестанет биться, смогу вернуться в свое, я смотрела фильм с подобной теорией. Правда, не уверена, что смогу жить дальше как ни в чем не бывало. Это тяжело, потерять любимого и делать вид, что все это — обычный сон девочки-коматозницы. Даже если так оно и есть.

Жуткие картины недавнего прошлого вставали перед глазами. Я отчаянно переживала за жителей Троедубья. Помню, сколько крови лилось во время драки, вернее — истребления. Все мужчины ушли, и дать достойный отпор оказалось попросту некому. Я вообще не пришей кобыле хвост. Меня тащат — я тащусь, меня бьют — я сознание теряю. В одном князь прав: здесь такие как я не приживаются. Хотя бы потому, что ни черта не понимают в происходящем. Диссонанс былин и местных реалий сбивает с толку.

— Соловей, почему ты сразу не рассказал мне, что творится на самом деле? — спросила вслух и замерла.

Показалось, что в стену, к которой привалилась, что-то стукнуло.

— Эй, кто там?

Опять стук.

— Товарищ… Вы это… — что спросить-то вообще?! — Вас тоже заперли?

Стук.

— Отлично! То есть, плохо, конечно. А давно?

Стук-стук. В смысле, два дня что ли?

Я посмотрела на бревенчатую стену. На вид крепкая, лбом не расшибу однозначно. Что же такое придумать? Подкоп? Глянула на отросшие ногти с чуть отросшим облупившимся шеллаком и натоптанную землю под ногами. Нет, тоже не вариант. Буду рыться тут до старости.

— Я не знаю, чем вам помочь, — сообщила, наконец, с сожалением. — Хотите, расскажу что-нибудь?

Стук. Говорить он, видимо, не может.

— Ладно. Давайте про себя расскажу. Меня зовут Лиза…

Я вещала громко, четко, с интонацией, и, по-моему, усыпила человека за стеной. По крайней мере, спустя минут пятнадцать на вопрос «Вы еще тут?» стука уже не услышала.

Примерно через…понятия не имею, сколько, за мной пришли. Два бородатых, как и все здесь, мужика с постными лицами приказали следовать за ними, посоветовав не рыпаться лишний раз, а то секиры острые, ноги быстрые, а я и так здесь всех достала. Не зная радоваться или переживать из-за смены дислокации, потянулась, заставив их слегка отпрянуть, коварно улыбнулась и с гордо поднятой головой прошествовала из своей тюремной камеры. Отчасти я понимаю, почему меня побаиваются. Вспомнить, как я летела носом в землю, обильно орошенную кровью жителей Троедубья, наверняка бурые пятна остались и на коже, и на платье. Про волосы вообще молчу, там сплошной колтун. Глупо заморачиваться из-за внешнего вида в моей ситуации, а вот потроллить суеверных местных очень хочется! Поэтому, пока шли, даже рычать пыталась, но закашлялась. Во рту пересохло, воду давно не давали.

Когда проходили мимо соседней решетки, не удержалась и заглянула внутрь. Глаза давно привыкли к темноте, тем более, коридор тускло, но все же освещался светом факелов в руках стражей. Мой сосед висел на стене, прикованный к ней кандалами. Длинные волосы закрыли лицо, тощий голый торс — в ссадинах и синяках. Да, здесь не брезгуют пытками.

— Привет, — крикнула так громко, как была способна.

Мужики вздрогнули, глянули на меня со смесью злости и страха. Я показала им язык.

— Подождите, попрощаться хочу.

— Не положено.

— Ой, лишняя минута ничего не изменит! В конце концов, как же святое правило о последнем желании приговоренного?

Они переглянулись.

— Святое?

— Конечно! Разве вы не знаете?

Отвечать не стали, но хотя бы не торопили, молча замерев по бокам, как секьюрити. Им еще черные очки и костюмы поприличнее — вылитая элитная охрана. Такие же недалекие.

— Эй, мужчина! Здравствуйте. Это я с вами разговаривала.

Человек поднял опухшее от побоев лицо. Внутренне содрогнулась, но виду не подала.

— Привет! — он медленно кивнул. — Я Лиза. Вот, разрешили попрощаться. Я не знаю, что говорят в таких случаях, как наш с вами. Поэтому от всей души желаю вам освободиться и сжечь здесь все к чертовой матери!

Он прикрыл глаза, словно соглашаясь или просто устав. Кляпа во рту не видно, почему не отвечает?

— Я пойду, а то мои верные телохранители нервничают, — указала на две молчаливые тени. — Спасибо, что выслушали. Будет возможность — расскажите, что здесь творится. Я уже вряд ли что-то смогу.

С этими словами я отвернулась, смахнула непрошеные слезы и пошла за бородачами.

Глава 25. Добро и зло меняется местами, а я, наконец, понимаю, что и где

Меня вывели на безлюдную площадь. Стояла ночь, на небе ни тучки, полная луна мерцала ровным голубым светом. Подвели к столбу. Там уже ждал князь и, наверное, бояре.

— Решение?

— Я все сказала!

— Вяжите!

Ко мне боялись прикасаться, но, видимо, гнева его злейшества боялись больше. Запястья обхватили толстые веревки, руки завели за спину и связали с другой стороны столба.

— А почему так мало зрителей? — спросила громко, почти крича, чтобы как можно больше народу в низеньких домиках рядом услышали. — Я уже настроилась на представление!