Сказка – ложь!

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, – по привычке ляпнула я, заметив среди них чепчик Розетты. Все десять с надеждой уставились на меня. – Идите с миром, дети мои, – благосклонно кивнула им на двери, – а ты, дочь моя Розетта, останься. Спинку мне потрешь.

Наконец-то вся эта толпа убралась и закрыла дверь с той стороны.

Постанывая от удовольствия, я быстренько скинула с себя все тряпки, залезла в парующую воду и с наслаждением вытянулась в медном корыте.

– Ка-а-айф! – простонала таким тоном, что горничная густо покраснела. – Ну, что стоишь? Давай, чем у вас там вшей гоняют?

***

Поскольку одежду свою я испортила, а повторять вчерашний опыт не было желания, я позволила Розетте нарядить меня в нечто сиреневое, пышное, с кучей нижних юбок и километрами кружев. Правда, от корсета и кринолина напрочь отказалась, а волочащийся подол приказала подшить. Кажется, я уже начинала привыкать к роли этакой принцессы на горошине.

В замке царил настоящий ажиотаж! По коридору носились толпы слуг с неподкупными лицами, причем, у каждого в руках был либо предмет мебели, либо рулон ткани, либо пара канделябров, подозрительно похожих на золотые.

Я высунула нос из дверей и тормознула знакомого парня. Это был тот самый красавчик, который вчера уронил на меня поднос и сам упал сверху. Ухватив ошарашенного лакея за рукав, я ловко затащила его в комнату и прикрыла дверь.

– Ну, и что здесь происходит? – уперев руки в бока, поинтересовалась я.

Парень помялся, переступая с ноги на ногу, и неловко промямлил:

– Прошу прощения, мадемуазель, не велено говорить…

Я нахмурилась:

– Кем не велено? Кому не велено?

– Его Светлость запретили вам говорить.

Я сдвинула брови, придавая лицу грозное выражение. Это еще что за тайны!

– Молодой человек, или вы мне сейчас все выкладываете, или я сама выбью из вас все подробности! – и я демонстративно потрясла у него перед носом своими кулачками.

Лакей вытянулся в струнку, хоть и побледнел. Вот что значит выучка! Нормальный мужик уже послал бы куда подальше, а этот стоит, глазками хлопает и на дверь косится. Ну, уж нет, никуда я тебя отпускать не собираюсь, пока ты мне не скажешь, в чем дело!

– Итак… – я подтащила кресло, села в него напротив бедного лакея, откинулась на спинку и положила ногу на ногу. – Я тебя внимательно слушаю.

Парень громко сглотнул, уставившись на мои ноги, оголившиеся чуть ни не до самых коленей. Я видела, как он тщетно пытался смотреть в сторону, но взгляд то и дело возвращался к моим икрам. Что ж, похоже, в этот раз я выбрала правильную жертву: сейчас он мне все расскажет!

Призывно улыбнувшись, я переложила ноги с одной на другую в лучших традициях "Основного инстинкта". Лакей нервно отер пот со лба и, кажется, уже был готов упасть в обморок.

– Ма… мадемуазель… – заикаясь, проговорил он, – Его Светлость по три шкуры со всех спустит, если кто проболтается. Он сказал, что это… это… surprise.

– Его Светлости здесь нет, – резонно заметила я, дразня парня голыми коленками, – а вот я есть. И я могу начать снимать шкуру прямо сейчас!

Мягким кошачьим движением я поднялась с кресла и начала наступать на молодого слугу. Тот инстинктивно попятился, пока не уткнулся спиной в дверь, и вот тут-то я его и поймала! Схватила за грудки, придавила своим вторым размером и хорошенько встряхнула.

– Ну?! – заявила грозно. – Я слушаю!

– Его Светлость желают устроить бал в вашу честь! – выпалил бедняга на одном дыхании, а потом его глазки закатились под лоб, и он благополучно съехал вниз по стене.

Я опешила. Слабоватые здесь мужики какие-то. То после совместно проведенной ночи в мужья набиваются, то в обморок падают, как кисейные барышни… А я-то думала, что это в мое время сильный пол измельчал, оказывается нет, и пятьсот лет назад вот такие хлюпики попадались.

Я осторожно потыкала в парня носком туфли, убедилась, что он прилег надолго, и решительным движением распахнула двери.

А что, если бал в мою честь, я имею право заказывать антураж и музыку!

***

Его Светлость обнаружился в главном зале, в окружении слуг, которые наперебой давали советы по украшению стен. Они были так увлечены, что даже не заметили моего появления. Я немного постояла в сторонке, послушала, убедилась, что вкус у местного населения отсутствует напрочь, и решила вмешаться.

Правда, сделала это, как всегда, оригинально.

Для начала поправила вырез платья так, чтобы грудь выгодно приподнялась, затем пощипала себя за щеки, облизала губы и придала взгляду загадочную томность. Ах, да, еще бы не забывать вздыхать многозначительно после каждого слова…

И вот в таком виде я приблизилась к герцогу.

Увидев меня, Его Светлость споткнулся на полуслове, шумно втянул воздух сквозь стиснутые зубы и шаркнул ножкой, а его глаза подозрительно забегали, будто искали, куда спрятаться.

– Всем привет, – я растянула губы в приветливой улыбке, продемонстрировав действие зубной пасты и профессиональную работу стоматологов двадцать первого века. Ближайшие из слуг испуганно отшатнулись, герцог побледнел. – А когда нас кормить будут? Уж полдень близится, а завтрака все нет.