Сказка – ложь!

Мое словоизлияние прервал дикий вопль наподобие "ЙОХУУУ!!!", а затем в зал ворвалась целая толпа в белых передниках и таких же колпаках. Впереди летел, махая руками и крича во все горло, мужик лет сорока: низенький, круглый, как колобок, с необъятным брюшком, красными щеками и такими густыми усами, что под ними невозможно было различить губы.

– Ваша Светлость! Слава Всевышнему! Мадемуазель, спасительница наша! – этот колоритный персонаж подлетел ко мне на крейсерской скорости, ухватил за руку, рухнул на колени и прижал мою ладонь к своим усам, явно намереваясь облобызать.

Я от испуга застыла, как статуя, с вытаращенными глазами и только глупо хлопала ресницами.

– Мэтр Жерар, что происходит? – герцог опять нахмурил бровки.

– Куры, монсиньор, куры понеслись!

– К-куда понеслись? – икнула я. Ну вот, сейчас меня обвинят в том, что у них куры разбежались! Опять скажут – бесовское отродье.

– Замковые куры начали нестись, Ваша Светлость! Птичница нашла шестнадцать свежих яиц!

Лицо Его Светлости расплылось в блаженной улыбке, как и лица всех окружающих. По залу пронесся слаженный вздох восторга и благоговения, а потом я услышала, как кто-то в толпе слуг произнес робким шепотом:

– Ангел господень!

И вслед за этим умником и все остальные начали повторять:

– Ангел… ангел! Ангел!!! – и опускаться на колени.

– Вы – ангел, любовь моя, – с пафосом воскликнул герцог и тоже брякнулся на одно колено, – теперь я точно знаю, что сам господь послал вас, как награду за наши страдания!

У меня был настоящий шок. Стою посреди средневекового зала, украшенного дурацким розовым шелком с идиотскими фестончиками, в одну руку вцепился усатый толстяк в поварском колпаке, в другую – герцог-оборотень, а вокруг толпа человек под тридцать, и все, стоя на коленях с блаженным выражением на лицах, пялятся на меня и едва слюну не пускают. Тут было от чего перепугаться!

– Э-э-э… милейшие… – робко проблеяла я, – вы меня ни с кем не перепутали?

– Нет, королева моего сердца, вас невозможно с кем-то спутать. Вы – единственная, мой ангел неземной, – произнес герцог восторженным тоном и снова впился мне в ладонь горячим поцелуем.

– Как-то быстро это все у вас, – я осторожно подергала за руки, но оба мужика вцепились в них, как клещи. – Пару дней назад к палачу отправляли, кричали, что я ведьма, а теперь уже ручки целуете…

Его Светлость сокрушенно вздохнул и виновато опустил голову. Вслед за ним и слуги повторили это движение, по залу пронесся виноватый вздох.

– Да, моя любовь, я не признал вас сразу, и вы вправе меня наказать, но поверьте! – он встрепенулся, вскакивая на ноги, пнул блаженно застывшего толстяка, так что тот не удержался и упал на спину, и вновь схватил меня в объятия. – Поверьте мне, что я жалею о своей недальновидности каждую секунду, я ловлю каждый ваш драгоценный вздох, каждый взгляд…

– Ну ладно, ладно, – я оскалилась, пытаясь выжать из себя примирительную улыбку, – ангелу не мешало бы подкрепиться.

– Мэтр Жерар? – одна из герцогских бровей лихо заломилась, и в толстяка уперся проникновенный взгляд. – Моя невеста желает трапезничать!

Ого! Я потрогала свой лоб. Да нет, вроде температуры нет… а когда это я невестой стала?

– Э-э-эм-м-м… Ваша Светлость? – осторожно подергала я его за рукав, – что-то не припоминаю, когда это я стала вашей невестой?

Он окинул меня каким-то плотоядным взглядом и с пафосом произнес:

– Мадемуазель, прошу нижайше меня простить, но вы так поразили меня в самое сердце, что я принял желаемое за действительное. Вы достойны всего самого лучшего, и конечно же предложение руки и сердца должно проходить в более соответствующей обстановке. Это все, – он широким жестом обвел зал и толпу, – делается для вас. Для вас в этом замке за столько веков впервые зазвучит музыка, и я открою бал с самой прекрасной женщиной, которую только видел…

– Кошмар! – пробормотала я, опасливо отодвигаясь. – Так мне еще и плясать придется?

В этот момент какая-то неведомая сила заставила меня поднять взгляд к каменным сводам замка. Будто кто-то взял меня за волосы и потянул, вынуждая посмотреть вверх.

Под куполообразным потолком сгустился знакомый черный туман, который прямо на глазах начал разглаживаться, превращаясь в плоскую поверхность цвета обсидиана. Буквально в считанные мгновения передо мной образовалось нечто вроде черного полированного зеркала, в глубине которого я с изумлением и досадой разглядела напудренные щеки и башнеобразный парик.

"А это чучело здесь что делает?" – подумала я.

"Помни! Этой ночью, после заката!" – прогремел у меня в голове потусторонний, будто усиленный эхом, голос, и жертва средневековой косметологии разразилась противным, каркающим смехом.

Туман начал рассеиваться, черное зеркало превратилось в дым и растаяло точно по мановению волшебной палочки. Я невольно сглотнула: тетка явно умела колдовать, а это уже могло стать проблемой.

Но и сдаваться я не собиралась. Если нужно встретиться с ней один на один – я встречусь. И пусть тогда пеняет на себя!

Исполненная решимости, я взглянула на герцога.

– Так когда, вы говорите, бал будет?