Сказка о Берте и Берти

Отказавшись от его помощи, она поднялась и медленно зашагала к дому Сказочника, одна. Берта не приняла руки, предложенной Дворнягой. И дело было не в словах, сказанных им. Дело было в до боли знакомом и памятном жесте. Жесте, воспоминание о котором она еще не научилась переживать.

Глава четырнадцатая

Сожжённые на ветру

Утро застало Берту смотрящей из окна. На всё тот же сад, на всё те же дорожки, выложенные раковинами. Ка и прежде, танцевали и пели Морские Феи, крылатые ноты вились вокруг, но их игра больше уже не привлекала девушку.

«– Отец, уезжая, просил меня не влюбляться в выдуманного принца на белом коне. Та сказка, наверняка, давно закончена, дописана до конца», – размышляла она: «– Я была послушной дочерью, я полюбила вовсе не принца»…

Увидев, что через сад к дому идёт Дворняга, девушка закрыла окно. Она считала, что с этой встречей разумнее повременить. Разговоры с ним напоминали ей добродушный расстрел.

Подождав, пока все соберутся на завтрак на веранде, она незаметно прошмыгнула на кухню. Умная и полная сочувствия Гречанка оставила ей на тарелке у очага пару бутербродов с ветчиной. Это заставило Берту улыбнуться:

«– Такой же принёс мне тогда Сэм на палубу», – вспомнила она с теплом в сердце. Сумасшедший механик сохранился в её памяти приятным, светлым образом. Взяв бутерброды, она на цыпочках пересекла холл деревянного дома и прошмыгнула в библиотеку. Это место почти всегда пустовало, Сам Сказочник не очень любил перечитывать созданные им и Автором истории, он помнил их все наизусть, а гости интересовались книгами мало, ведь в таком необычном доме и без них было чем заняться. Берта тихо прикрыла за собой дверь, окунавшись в атмосферу солнца и витающей в воздухе пыли. Пахло свежей бумагой и печатной краской, кожаными переплётами, стеллажами из красного дерева.

Позавтракать девушка решила на подоконнике, плотно задёрнутые шторы скрывали окно. Но, когда Берта распахнула их, то увидела, что окна библиотеки выходят в сад, а это значило, что кто-то может увидеть её через оконное стекло. Она опустилась со своей тарелкой на пол под окном, желая остаться незамеченной сегодня никем.

С одной из верхних полок стеллажа соскользнула вниз и упала на пол книга, подняв вокруг себя клубы пыли. Девушка, привлеченная звуком падения, подождала пару минут, чтобы убедиться, что шум никого не побеспокоил в доме, кроме неё, а после поднялась и подошла к упавшему тому. Это была потрёпанная нетолстая книга в красно-коричневом переплёте. «Сожженные на ветру» – гласила надпись на обложке. Задумчиво пожав плечами, Берта вернулась к своему месту под окном, открыла книгу и начала читать, попутно пережёвывая в сухомятку бутерброд.

«Том Фон Картер нашел свою сестру в библиотеке.

Среди огромного количества пожелтевших от времени и сырости книг она сидела на витиеватом мягком стуле и, положив ноги в изящных туфельках на стол, раскачивалась.

– Ты однажды так уснешь, свалишься на пол, – Том поймал руками спинку стула, осторожно ставя его всеми четырьмя ножками на плоскость пола. Девушка, действительно едва не задремавшая в тишине строгой комнаты, недовольно дернула плечиками.

– Если ты так и будешь подкрадываться ко мне со спины, я, конечно же, когда-нибудь обязательно грохнусь, – девушка посмотрела на своего брата с улыбкой, глубоко задевающей его чувства в последние месяцы их жизни.

Том и Элисон Фон Картер были одногодками. Тяжело было назвать светловолосого голубоглазого Тома братом Элис. Кроме глаз темного чайного цвета ее лицо украшали густые ресницы и смуглая кожа, оттенок которой так не любили в высшем обществе. Девушка была брюнеткой, и смешение кровей ее предков было бы определить крайне сложно. В отличие от Тома, она была в этой маленькой семье приемным ребенком. Когда старый барон Джозеф Фон Картер, отец Тома, покидал Морскую Страну, перевозя все семейство Фон Картеров в маленький городок Ремма у Вороньих скал, он еще не знал, что готовит ему жизнь. Проезжая одну из пограничных деревень, где голод и нужда убили большую часть жителей, один из крестьян остановил повозку, в которой ехал барон со своей беременной женой и ее престарелой матерью. Это был год засухи, оспы и неурожая.

Крестьянин протянул барону крохотную малышку, обернутую в лохмотья, произнеся при этом без всяких эмоций:

– Заберите ее с собой. Если она останется здесь, то умрет.

Так в семье Фон Картеров появилась маленькая Элисон. Новорожденный Том своим появлением на свет отнял у матери последние жизненные силы. Спустя четыре месяца после его рождения она скончалась.

Старая баронесса, мать жены Джозефа Фон Картер, воспитывала брата и сестру в строгости, не акцентируя внимания на низком происхождении Элисон. У нее и Тома всегда и все было одинаковым: и подарки к Рождеству, и наказания за плохое поведение. Со временем прошлое стерлось, потускнело, Джозеф равносильно любил и сына, и дочку.