Сказка о принце. Книга первая

Патрик стиснул зубы. А Хая неожиданно улыбнулась и положила руку ему на плечо.

– Не сердись на старуху, сынок. Я на свете в три раза больше тебя прожила. Говорю же – каждому свой путь отмерен и свой срок выдан. Хоть ты лбом об стену расшибись – а ее не переиначишь. Только немногие про это знают, оттого и думают, что могут сами по-своему распоряжаться.

– Что же, получается – ложись да помирай сразу? – тихо и зло спросил принц. – Лучше и не пытаться, все равно кривая вывезет?

– Я так не говорила, – отозвалась старуха. – Выбор есть… по какой тропке пойти – по правой или по левой. Да только тропки те все равно на восток, к примеру, ведут… или на запад. Понимаешь?

– Значит, я сверну на север! – крикнул Патрик.

– Тише, девочку свою разбудишь. Ишь, раскипятился. Успокойся. Хочешь – иди на север, никто ж не держит. Давай не станем говорить про это, если не по нраву тебе. Прости бабку… мне редко такие, как ты, попадаются, с кем поговорить можно – у нас разговоры все больше о погоде, да о болезнях, да о коровах. А вот чтоб так, чтоб про жизнь да с умным человеком, – она улыбнулась, показав крепкие желтоватые зубы, – это редко выходит. Не сердись.

– Да и вы простите, – отозвался Патрик. – Все равно – спасибо вам.

– Да за что же?

Они помолчали. Патрик рассеянно бултыхал ложкой в пустом чугунке и прихлебывал молоко из кружки. Скрипели от ветра ветхие ставни, за окнами ухала ночная птица. Вета ровно дышала на лежанке. Наконец, Хая вздохнула и поднялась.

– Пойду-ка травки тебе заварю, к рукам привязать. А ты, если сыт, так ложись, что ли, снова?

– Бабушка… – нерешительно спросил Патрик.

– Чего тебе?

– Бабушка… А вы гадать умеете?

– Умею. Тебе зачем?

– А не могли бы вы мне погадать?

– Зачем тебе? – повторила Хая.

– Знать хочу.

– Знать! Много будешь знать – скоро состаришься. Будущее знать – не к добру, беду навлечь можно.

– Куда уж больше-то, – вздохнул Патрик.

– А ты не наговаривай, – рассердилась вдруг старуха. – Ишь, умный какой. Да тебе Бога гневить грех – жив, здоров, бежать сумел. И мало тебе?

– Бабушка, – примирительно попросил принц, – пожалуйста.

– А и ладно, – согласилась неожиданно бабка. – Давай руку.

Патрик протянул старухе худую ладонь. Из висящего на стене пучка сухой травы Хая оторвала несколько травинок, растерла их в ладонях, сдунула. В воздухе разлился пряный аромат. Бабка вновь села напротив, взяла коричневыми мозолистыми пальцами руку принца.

– Не так, не так… поверни, ладонь открой… чуть расслабь, чтоб линии видны были.

Несколько минут всматривалась – и молчала.

– Ну? – не выдержал принц. – Что там хорошего пишут?

Бабка выпустила его руку – и посмотрела на него.

– Уверен? – поинтересовалась она. – Уверен, что выслушать хочешь?

– Ну уж говорите теперь, – усмехнулся Патрик.

В хижине повисла тишина.

– Ладно, – буркнула старуха. – Скажу. Да только погоди пугаться, мож, и не сбудется еще ничего. Словом, если повезет тебе – уцелеешь, и жить долго будешь, и почести тебя ждут великие. Если уцелеешь. А будет это скоро… не знаю точно, когда, но скоро. То ли болезнь там тяжелая, то ли рана смертная – не разглядела я толком. Как надвое рассекла. Коли сумеешь пройти – все у тебя хорошо станет. Ну, а нет… – она махнула рукой.

Патрик невесело улыбнулся.

– Вот и получается, что все равно я сам судьбе своей хозяин. Что ж… постараюсь суметь.

– Сила против тебя стоит великая, – медленно сказала старуха, снова забирая его ладонь. – Сумеешь ли совладать с ней – не ведаю. Надеюсь, что сумеешь. А еще, – она помолчала, – рядом с тобой любовь идет большая. Вот уж не знаю, чья – материна ли, сестрина ли или еще чья, но женская. Она тебя и защищает. Да тебе-то, наверное, – она лукаво взглянула на принца, – тебе-то лучше знать, а?

Патрик смутился.

– Как вам сказать…

– А ты не говори, – усмехнулась бабка, – только на ус мотай. Там-то, – она мотнула головой в сторону лежанки, – кто она тебе? Сестра, невеста?

– Ни то, ни другое. Мы бежали вместе. Друг, наверное.

– Друг – мужчина, а не женщина, – возразила Хая. – А девочка славная, такими не бросаются. Понимаешь?

Патрик молчал.

– Ну ладно, – заключила бабка, – не хочешь – не говори, дело твое. Ну, все ты узнал, что хотел?

– Д-да… да, наверное. Спасибо вам.

– Спасибо не за что говорить. Поздно уже, – старуха потянулась и встала. – Ложись-ка ты давай, отсыпайся, пока можно, а то на тебя смотреть страшно.

Вета выдралась из вязкого забытья лишь к вечеру второго дня. Открыв глаза, она с удивлением осмотрелась. Комнату пронизывали закатные лучи солнца, в которых плавали пылинки, в раскрытое окно заглядывали ветви берез.

– Где я? – хрипло спросила она, поведя глазами, и позвала: – Патрик!

– Я здесь, Вета, – твердые пальцы легли на ее руку. – Я здесь. Как вы себя чувствуете?

Она снова закрыла глаза. Все остальное неважно. Потом подумала и призналась:

– Есть хочу.