Сказка о принце. Книга первая

– Очень, – Патрик облизнул губы, поморщился. – Солдат за водой пошел, сейчас вернется. Не переживай, у меня охранник нормальный, зря не зверствует. Наоборот. Говорит мне: «Ты, парень, не стой столбом, ты руками шевели, шевели, и с ноги на ногу переминайся, чтоб кровь не стояла. А то потом встать не сможешь». Вот я и… танцую, видишь… – он опять чуть улыбнулся и добавил: – Иди-ка ты отсюда, друг любезный, а то не ровен час увидит кто – и встанем рядом, как два аиста, на всю ночь. Иди, иди…

– Иди, иди, – прогромыхал рядом гулкий бас, – он верно говорит, гуляй, парень. Я ничего не видел, но и ты совесть имей, не красуйся здесь.

Пожилой, кряжистый солдат в расстегнутом мундире тяжело поставил рядом со столбом деревянное ведро, полное воды. Деревянным ковшом зачерпнул от души, поднес щербатый край к губам Патрика. Тот дернулся, припал – и, захлебываясь, стал жадно пить, торопясь и кашляя.

– Тише, тише, – пробурчал солдат. – Не все сразу, а то проку не будет. В рот воды набери – и держи ее, чтоб смочить и язык, и горло. И осторожнее – холодная. Эх, вы… графья вельможные, всему вас учить надо…

Следующий ковш солдат вылил на голову Патрика. И, обернувшись, напустился на Яна:

– Ты тут еще? А ну, пошел вон, а то щас начальство крикну!

Утро было ясным и очень холодным. Ян торопливо одевался, надеясь до того момента, как погонят на работу, еще раз забежать на площадь. Но разбухшая дверь барака отворилась, и он увидел Патрика. Уже одетый, тот шел, почему-то улыбаясь, обычной своей походкой, и только внимательный взгляд рассмотрел бы в его движениях скованность.

– Привет, – сказал принц, подходя.

– Вернулся, – зло пробурчал рядом Джар. – Мало, значит, всыпали…

Патрик не обратил внимания, хлопнул Яна по плечу.

– Ты почему такой кислый? Не выспался, что ли?

– Ты как? – спросил Ян, вглядываясь в его лицо.

Принц был серо-бледный, под запавшими глазами залегли темные круги. Но он улыбался – вот что самое странное.

– Слушай, Янек, я таких птиц на рассвете слышал! – сообщил Патрик со странным восторгом. – Ей-Богу, никогда не знал, что они поют так здорово. Помнишь, у нас в саду жил один соловей? Тоже ведь пел, но чтоб так – никогда. А еще – тут такие, оказывается, звезды по ночам – с ума сойти! Вот бы месье Бовэ сюда, он бы от зависти телескоп разбил…

– Погоди… – пробормотал Ян. – Ты сам-то как? Ты в порядке?

Патрик перестал улыбаться.

– Раскрой глаза и перестань меня жалеть, – тихо и резко сказал он. – Ты думаешь, я спятил? Янек, мне очень плохо. У меня зверски болит все на свете, я замерз, как не знаю кто, и спину огнем жжет. Если я перестану смеяться, я упаду прямо здесь же и начну выть, как побитый пес. Но они, – он мотнул головой в сторону, – этого от меня не дождутся. Понял? Поэтому прошу тебя – перестань.

– Понял, – с облегчением пробормотал Ян.

Весь этот день Патрик был таким же, как обычно. В строю, когда гнали на работу, вполголоса комментировал особенно выдающиеся реплики конвоира – и соседи молча давились хохотом. Так же помогал калеке Йонару нагружать тачку, невзирая на его возражения. Так же яростно работал киркой и лопатой. И только Ян видел, какой синеватой бледностью покрывается его лицо, как дрожат руки и срывается дыхание. Их поставили сегодня на самый нижний уровень, в воздухе висела белесая пыль, и уже через несколько часов обоих скручивало кашлем.

Незадолго до перерыва на обед, вывалив очередную порцию камня в бадью подъемника, Ян угодил колесом пустой тачки в яму и опрокинул свою колымагу набок. Ругаясь, он пытался перевернуть тачку, когда рядом с ним загрохотали деревянные колеса, и крепкая рука схватила оглоблю рядом с ним. Джар легко поставил тачку в нужное положение, крепко выматерился на «вельмож, которые ни головой, ни руками работать не могут» и вдруг сказал Яну тихо:

– Передай своему приятелю, пусть он не рвется так, а то сыграет куда подальше уже к вечеру…

– Что? – Ян сжал кулаки. – Ты…

– Погоди, – Джар успокаивающе положил руку ему на плечо. – Ты не о том подумал, парень. Я просто хотел сказать, пусть этот принц недоделанный немножко побережется и не скачет, как конь.

Ян молча и непонимающе смотрел на него.

– Смотри, – Джар вздохнул, – твой приятель сейчас пытается доказать всем, и самому себе тоже, что ему бессонная ночь у столба и десять плетей – тьфу. А его умное тело так не считает и сопротивляется изо всех сил. Наверняка у него уже жар начинается… Умному телу сейчас надо бы полежать в уголочке, а глупый хозяин не дает. Хозяин держится на ногах только на силе воли и на упрямстве. Знаешь, что это такое? А сила воли не бесконечна, да и упрямство тоже. И если этот умник будет рвать жилы, то он или, потеряв осторожность, вниз сыграет, или же, вернувшись в барак, свалится так, что наутро не встанет. И заработает очередную порцию… неприятностей. Поэтому пусть он перестанет работать, как каторжный, – Джар усмехнулся, – и царапается потихонечку. Ясно? Мы прикроем.