Сказка о принце. Книга первая

Ночь кончалась, вот-вот должен был пробить колокол, а их вновь влекло друг к другу. Тяжело дыша, Патрик снова и снова спрашивал себя – как же так вышло, что он не знал ничего этого? Как он мог прожить двадцать лет и не знать, как можно боготворить женщину, которая минуту назад довела тебя до бешенства дразнящими ласками, а потом метнула в пучину такого наслаждения, что и представить нельзя, что оно есть на свете.

Они разомкнули объятия. Патрик обессилено откинулся на подушку.

– При-и-и-инц, – простонала блаженно Магда, – какой же ты… откуда берутся такие красивые мальчики? Твоя мать, верно, пила молоко из роз, когда носила тебя…

Патрик погладил ее по мокрой от пота шее, скользнул и задержался пальцами на смуглой, высокой груди.

– Скажи, Магда, – тихо спросил он, – а у тебя здесь, кроме мужа… много было?

Магда не удивилась.

– Было. Не скажу, что много, но и… не мало.

– А зачем? – тяжело спросил Патрик.

Магда приподнялась на локте и посмотрела на него.

– Ревнуешь?

Патрик пожал плечами.

– Не знаю… просто пытаюсь понять. Вас понять. – Перед глазами его, как живая, встала Эвелина. Где она теперь? С кем она теперь?

– Нас – это кого? – поинтересовалась Магда насмешливо.

– Женщин.

Магда помолчала. А потом заговорила – жестко, презрительно и вроде бы даже с какой-то беспечной веселостью, так не вязавшейся с бешеной нежностью минуту назад:

– Как ты думаешь, милый принц, чем может женщина добиться, чтобы ее мужа… ну, к примеру, не водили на общие работы, потому что он слаб здоровьем и через месяц такой жизни помрет? А? Или, к примеру, чем можно заплатить за лишний кусок хлеба? А когда у тебя рождается ребенок, мертвый ребенок, твой ребенок, и ты хочешь, чтобы его не выкинули в отвал, а похоронили, как положено? Да чтобы еще разрешили приходить на его могилу, потому что она за пределами лагеря? Мой сын – умер, умер еще не родившись. Оттого, что меня пнул в живот пьяный охранник – и смотрел, как я мучаюсь, ползая по земле, и гоготал – ему весело было. А когда муж бросился мне на помощь, его подвесили к столбу – голого, в октябре. И это было нормально. А когда любимый человек помирает от лихорадки, а у тебя нет лекарств? Как ты думаешь, чем за это платят – здесь? Ты думаешь, все так просто? Что ж, думай. Ты, видно, привык – по-правильному жить, на белых простынях спать. А мы здесь живем не так, и не один год живем, принц, не два и не три – я здесь десять лет, и чтобы не сдохнуть за эти десять лет, чтобы выжить, я должна была, понимаешь?

Магда говорила сначала спокойно, но потом по щекам ее потекли слезы, губы затряслись так, что слышно было клацанье зубов, а пальцы стали ледяными. Потом она всхлипнула, вырвала руки из рук Патрика, который ошарашено смотрел на нее, вскочила, утерла слезы нижней юбкой и отвернулась к окну.

– Магда… милая… прости, – прошептал Патрик, вскакивая и обнимая ее за плечи. – Прости меня… Я и подумать не мог…

– Ладно, все, – сказала женщина, отворачиваясь. – Извини. Разнюнилась, как девчонка… это после того, как Марек… – она снова всхлипнула. – После того, как мальчик мой умер. Нет худа без добра – после этого не тяжелею вовсе, как заклинило, можно не опасаться. Тогда – по молодости, по глупости… здесь нельзя рождать жизнь, потому что ее убьют. Если не в чреве убьют, то сразу после, здесь мы никому не нужны, даже Богу. – Она накрепко вытерла лицо. – Если бы не господин Штаббс…

– Штаббс? – удивился Патрик.

– Он… А ты что думал? – Магда устало села на топчан. – Если бы не он, я бы… руки на себя наложила после смерти мужа. С тех пор, как он стал комендантом, здесь хоть как-то можно жить.

Патрик недоверчиво молчал, и Магда почувствовала это недоверие.

– Это вы, милый принц, небо в цветочек не видели. Знал бы, что здесь творилось при прежнем коменданте, господине Вагиче. Вот уж где ужас-то был… – Она помолчала. – Теперь тут жить можно. А раньше… Вши, вонь, грязь. На баню намеков не было, мылись раз в год перед приездом очередной комиссии. Норма непосильная, а за невыполнение – или плети, или голодный паек. А кормили и так-то объедками. Люди мерли, как мухи. Лекарей не было совсем… я помогала, кому могла, но тишком, тайком, да и не было у меня ничего, даже воды чистой не было. Джар вот еще помогал… тайком, ему-то вовсе нельзя. Господин Штаббс разрешает выходить в лес, хоть что-то могу сейчас, я же травы знаю. Забивали ежедневно по десятку человек – вот просто так, ни за что. Был тут один… начальник караула, – Магда поежилась. – Зверь. Ради забавы выгонят кого помоложе в лес да и устроят охоту, с собаками. Или – тоже забавы ради – подвесят к столбу и костер разожгут под пятками. И так каждый день. Или женщин насиловал – ему самый смак был в том, чтобы на виду у всех… на плац выведет, разложит… да требовал, чтоб как-нибудь особенно ему… ублажали его.

– Господи, – прошептал Патрик. – И об этом никто не знал?