Сказка о принце. Книга вторая

Высоких гостей было четверо… нет, пятеро. Среди них Гудка с удивлением увидел его светлость министра внутренних дел лорда Седвика, и сердце его упало. Стало быть, правда кто-то что-то шепнул… Трех других начальник тюрьмы не знал, но судя по богатству расшитых золотом костюмов, по снисходительному выражению лица и барской, важной походке, тоже птицы немалые. Один из этих троих, кажется, в такой комиссии впервые: оглядывается, удивляется, вопросы задает все время… сам в штатском, а выправка военная – сразу видно. И чего его в тюрьму принесло? Пятый казался мелкой сошкой: невзрачный какой-то, щупленький, и камзол на нем простой, и держится так… словно услужает. Гудка бросил на него беглый взгляд… и насторожился. Что-то как-то слишком уж он… незаметный, а взгляд – цепкий, внимательный… «прокурорский».

Но пока все шло хорошо. За чистоту двора господин Гудка удостоился одобрительного кивка, за строгость режима – удовлетворенного похлопывания по плечу. Крепость замков, прочность решеток на окнах тоже не вызывали сомнений. Тюремный казначей без единого слова предоставил все нужные бумаги; проверять их должен был как раз плюгавенький… вот откуда, должно быть, цепкий взгляд, настороживший Гудку. Господин Маславу будет работать несколько дней, и на это время ему будет выделен кабинет старшего надзирателя (окна на восток, солнышко, все как положено) и обед с тюремного стола (ну, за этим проследить несложно). Оставив господина Маславу наедине с кипой бумаг, один вид которых вызывал тоску, Гудка едва слышно выдохнул. Одна забота с плеч долой, и будем надеяться, что ничего лишнего не накопают, казначей ему головой своей за то ручался.

Некоторое оживление внес проход высоких гостей по камерам на предмет «жалоб и претензий». На громкое, равнодушное «Жалобы, просьбы, претензии есть?» тюрьма притихла. Несколько секунд царила тишина, и Гудка напрягся: эту тишину он знал хорошо. Потом из дальней камеры донеслось раскатистое:

– Есть жалоба!

Высокие гости двинулись на голос.

– Выйти к двери! – рявкнул Гудка. – Назваться!

Охрана насторожилась. На пороге возвигся высокий мужик с окладистой бородой.

– Луи Вежер, башмачник. У меня жалоба, – заявил он угрюмо.

– Слушаем, – равнодушно отозвался лорд Седвик.

– Меня ни за что взяли, – так же угрюмо заговорил мужик. – Не виноват я, а…

– Этот вопрос будет решаться следствием, – оборвал его лорд Седвик, – в ходе дела будет установлена степень вины. Следующий.

– У меня жалоба, – крикнул кто-то из другого конца коридора.

Комиссия обернулась.

– Морис Дырка, – заявил чернявый, похожий на цыгана молодой парнишка. – Осужден на пять лет каторги, жду отправки по этапу. Требую пересмотра дела.

– Подать жалобу в установленном порядке, – бросил лорд Седвик.

– Подавал, но отказали…

– Так в чем же дело? Просьбы касательно содержания в тюрьме есть?

Загомонившие было арестанты мрачно затихли.

Напряженно вслушивавшийся Гудка расслышал еле различимый шепот:

– Ага, им пожалуйся, потом в карцере сгноят.

Слава Богу, высокие гости предпочли эту реплику не услышать.

– Пройдемте дальше, – кивнул лорд Седвик, и процессия двинулась на второй этаж.

Спустя час Гудке стало ясно, что инспеция – обычная, без желания и намерения «накопать». Обед «с тюремной кухни» привел гостей в хорошее расположение духа, вино из личных запасов господина начальника удостоилось похвалы самого лорда Седвика, и Франц слегка расслабился. Окна его кабинета выходили на юг, и к середине дня солнце накаляло комнату, поэтому Гудка открыл окно и задернул плотную портьеру. Лица гостей стали светло-коричневыми, приятный полумрак успокаивал, нагонял дремоту. Снаружи доносился слабый шум.

– Когда будут известны результаты проверки, ваша светлость? – решился спросить Гудка, когда гости отставили в сторону тарелки и, развалившись на стульях, потягивали вино, заедая его фруктами.

– Как только закончит работу господин Маславу, – ответил лорд Седвик. – Но я думаю, господин Гудка, что вас не в чем будет упрекнуть. Право слово, тут не тюрьма, а настоящий рай. Давно я не ел таких щей… наверное, ваши клиенты на воле так не едят, как здесь, а? – он захохотал.

– Стараемся, ваша светлость, – вытянулся Гудка.

– Молодцы, – улыбнулся тот самый военный в штатском, имя которого Гудка от волнения не расслышал, а переспросить потом побоялся – то ли лорд Диколь, то ли лорд Миколь. – Тоже, что ли, к вам попроситься на неделю-другую? Отдохну, а то ведь и спать уже некогда…

– Лучшую камеру обеспечим, – решился Франц поддержать шутку. – Как только надумаете – мы всегда рады, ваша светлость.

– И не мечтайте, лорд Диколи, – притворно нахмурился Седвик, – Его Величество не отпустит. Ему без вас как без рук.

– Как сложно порядочному человеку попасть в тюрьму, – вздохнул лорд Диколи. – И почему я не родился бродягой?

Гудка заулыбался, откинулся на спинку стула. Крикнуть, что ли, чтоб подали еще вина? Бутылка уже почти пустая.

– Однако нам пора, господа, – заметил Седвик, промокая губы салфеткой. – А кстати, что за шум там у вас, господин Гудка? – он прислушался.