Сказка о том, как Герда бежит за Каем (СИ)

И опять. Опять это странное чувство. Драко должно было бесить, что о нём говорят как об… объекте. Палка, которая должна выстрелить. Отыграть свой ход в пьесе. На самом деле ему просто хотелось, чтобы этот унылый ужин подошёл к концу.

— Я уже жду не дождусь, когда всё осуществится, — улыбнулся Эйвери, медленно пережёвывая пищу, — и тогда, уверяю вас, ни в одной школе Европы не останется места грязнокровкам, начиная с Хогвартса.

— Как я уже говорил, это будет чудесная возможность вспомнить истоки, и что именно привело наше общество к такому плачевному состоянию, — нарочито удручённо вздохнул Малфой-старший.

— Но разве исчезновение всех магов нечестивых кровей не повлечёт за собой огромную дыру в магическом генофонде? Я исследовал некоторые научные работы колдомедиков Японии и скажу, что результаты не шибко утешают, даже если смотреть на это в масштабе, — Драко узнал в говорящем одного из тех, чьей поддержкой отец пытался заручиться ещё летом, но тощий мужчина постоянно задавал слишком много вопросов, так что слизеринец понятия не имел, что тот делал на этом ужине сегодня. Видимо, он был слишком ценным экземпляром, если Люциус согласился терпеть его снова.

— Ну почему сразу «исчезновение», — бодро подал голос Эйвери. — Они смогут быть прислугой, делать всю грязную работу.

Он явно не понял смысл сказанного, но это не помешало ему раскрыть рот.

— Никогда бы не жила с грязнокровкой под одной крышей, даже в качестве прислуги. Это… гадко, — Аделаида скривила свои милые розовые губки с таким омерзением, будто ей кто-то предложил искупаться в растворе слизи.

— Ну-ну, некоторые из них вполне пригодны. Мужчины могли бы присматривать за скотом, до сих пор очень трудно найти эльфов, которые делают это нормально, люди с такой работой справляются гораздо лучше, — рассуждал Эйвери. — Женщины же… — он усмехнулся, — могут быть пристроены в публичных домах. Никто не говорил, что с ними нельзя резвиться.

За столом послышались тихие одобрительные смешки, а некоторые мужчины покивали. Публичные дома. Драко мог буквально чувствовать эту точку внутри себя, где-то под рёбрами, по которым будто прошлись мерцающим острием, вырезая какой-то рисунок. Выпиливая в нём злобу. Грязнокровки в публичных домах — слишком натуральная картина. Когда Драко слышал об их уничтожении повсеместно — это воспринималось как… утопия. Что-то недостижимое, оттого далёкое, почти нереальное. Не вызывающее эмоций. Словно очередная сказка от аристократии, которую они рассказывают друг другу ежедневно, чтобы спокойно спать по ночам. С предложением Эйвери всё стало куда более… реалистичным. Это действительно могло произойти.

Драко сжал вилку в руке до белесых полос на коже. Это легко могла быть Грейнджер. И это точно была бы Грейнджер, как только они узнали бы, как близко она общается с Поттером. Какую важную роль девчонка играет для него. Драко убеждал себя, что подумал о ней, потому что она была единственной грязнокровкой, с которой он более-менее знаком. Все остальные оставались для него не больше, чем именами в устах учителей или чернилами на бумаге в списке учеников. Грейнджер была настоящей. Малфой представил, что больше не будет бесячего задранного вверх носа девчонки, сжатых от ярости кулаков, колких взглядов и слов, таких, будто никто не стоит даже её взгляда. Высокомерная заучка. Поделом было бы ей, верно? Верно, Малфой? Не было бы больше этих её всхлипов-стонов удовольствия, ямочки на правой стороне щеки, она просто исчезнет, потому что появляется, только когда Грейнджер улыбается.

— Слушай, Эйвери, разве ваш прадед не женился на маггле? — спросил Драко, пережёвывая овощ из салата. Таким голосом, будто его интересовал прогноз погоды на завтра. Будет холодно. Невероятно холодно.

Повисла тишина, и все перевели взгляд на Малфоя-младшего. Эйвери опешил, но потом пришёл в себя.

— Он был изгнан из семьи. Порой возникают гнилые соцветия, и наш долг срезать их, прежде чем…

— Да-да, но разве они не родили сына, который в итоге оказался единственным наследником вашего рода, и вам пришлось принять его, чтоб весь клан Эйвери не перестал существовать? Ну, твой дедушка, — Драко откинулся на спинке стула, заинтересовано смотря на бегающие глаза собеседника. — Исправь меня, если я не прав, конечно, я просто очень любознателен, — он сделал глоток из бокала, в котором было сухое красное вино; никто до сих пор не произнёс ни слова. — Опять же, если меня не подводят знания, чистокровным считается волшебник в семи поколениях. Но твой дед — отпрыск магглы и волшебника. Просто, знаешь, ты так настаиваешь на идее публичных домов с грязнокровками… — парень медленно обвёл серыми глазами ногтевую пластину, давая Эйвери шанс захлебнуться своим ужасом и неловкостью. — Ещё ни разу не видел, чтоб кто-то так настоятельно хотел оказаться в борделе, как ты.