Сказка о трёх царях

И доверить ему сферу,

Что не перешла б в аферу,

Чтоб потом мы не скакли,

Наших денег не искали,

За кордоны что ушли

И кураторов нашли,

Что б те денежки тот час

Обернулись против нас.

Надо верфи создавать

И спецов туда совать,

Чтоб на каждой верфи новой

Ни одной души хреновой

Близко б не было при ней

До скончанья моих дней.

Дни ж мои как истекут,

То наследник тут как тут!

Мой Колон уж подрастает,

Командором стать мечтает.

Но мечталки одной мало.

Пусть чрез тернии сначала,

Сквозь ученья путь пройдёт!

А когда народ поймёт,

Что не фуфел мой наследник,

А ученья страстный пленник,

Что светла душа его,

Что не хочет ничего

Кроме счастия народа,

Уваженья его Рода,

Вот тогда пусть заступает

И в работе утопает.

Нынче же светиться рано,

А трудиться надо рьяно», —

Это говорил Чудон,

А потом своё «пардон»

По привычке произнёс…

Резвый конь его понёс

По объектам важных строек,

Переделок, перестроек,

Перепалок, перекроек

И наладок и настроек,

К сущностным приоритетам

И к вопросам и к ответам,

К нерадивым и к успешным,

К провинившимся, к безгрешным…

Все чудоновски труды

Уводили от беды,

К гарантийности вели,

Как чиновник не юли,

Будешь ты пахать на Царство —

Превелико Государство.

Ну, а если отклонишься,

Гарантийно раззоришься!

* * *

Всё взрослел сынок Колон

И надеждой царства он

Средь народа почитался

И усиленно старался

У папаши перенять,

Как пасти хитрющу знать,

Заставлять её трудиться,

А не красть и веселиться.

А Чудон средь массы дел

Уставал, хворал, старел.

Нервность стала проявляться,

В разговорах стал кривляться,

Недоверье, злость и страх,

Поредение в зубах,

Позвоночник искривился,

Нервный тик в лице развился

И весь прежний бравый лик

Пострашнел, ослаб и сник.

Наш кумир и вождь Чудон,

Перестал рулить, пардон,

Перестал ходить к народу,

Лишь гулять ходил в природу.

Грусть-тоска его съедает,

Меланхолья нападает.

А то плачет от тоски

И седые трёт виски.

Чуть рассвет – уже сердит,

Про нелепости гундит,

Хает всех вокруг и вся,

А с них, с гадов, как с гуся…!

А к обеду вновь сердит

По-над озером сидит,

Тускло смотрит на природу

И не хочется к народу,

И не надо ничего,

Кроме сына своего.

Ну, а сын встреч избегает,

А как встретятся, – сбегает!

Под предлогом, без предлога,

Жизнь его предельно строга!

Надобно определиться,

Если вдруг чего случиться,

Как ему с пути не сбиться.

В новой теме как развиться,

Как опору вознайти

В государственном пути?

Как ему не потеряться

И как с носом не остаться,

Когда в немощи Чудона

В граде стольном в бреге Дона

Затевается уж что-то,

То ли это, то ли то – то…

При башке, живым бы быть,

Своевременно добыть

Легитимности для Трона,

Без для царствия урона

И державу сохранить,

И при ней главою быть.

* * *

Стал Колон в дела вплетаться,

По хозяйски стал общаться

С окружением Чудона

В стольном граде в центре Дона.

* * *

Так в трудах проходят годы.

Вместе трудятся народы

Над прожектами. Проблемы

Обретают новы схемы

Эффективного решенья,

Новых всходов орашенья

В деле общей обороны,

В смысле, чтоб изжить уроны

Во всех праведных свершеньях

И реальных совершеньях

Общих планов грандиозий,

Появления амброзий,

Всяких разных «дольчей вит»,

Всяк старанье норовит

В обще дело привести,

Всяко дело чтоб спасти

От возможного урона,

В пользу укрепленья Трона.

Но и воры тоже есть,

Для которых совесть, честь —

Это лишние понятья

И ненужные занятья…

Италийцы всё трудились

И особенно ценились.

Им платили сверхприлично

И всё делали отлично!

Все дела уменьем брали,

Оперы в ночи орали.

Чудонград наш – град столичный

Разрастался, жил прилично,

Градостройство он являл,

Иноземцев удивлял,

Гордость во своих вселял.

И театры создавались,

Всяки пьесы в них игрались,

Публика рукоплескала,

Звёзд лелеяла, ласкала.

Обсуждалися премьеры,

Принимались нужны меры

Для театра улучшений,

Для принятия решений

В направлении пиара,

Новизны репертуара

И созданья новых сцен,

И сбиванья диких цен

На, в театр, на билеты

На все драмы и балеты

И на оперы, конечно,

И чтоб в очереди вечно

Простым смердам не стоять,

Занавесо-сцена-мать!

Всюду парки разбивались

И музыки в них игрались,

И давалися балы,

В них танцоры удалы

Куртуазно танцевали

И к эротике взывали,

Делали различны па.

Пуркуа бы и не па?

Их французы обучали,

На балах на всех торчали,

Что не так, то поучали

И права свои качали.

Танцы были всё изящней,

А музыка всё звенящей.

Той музыки образцы

Закордонные гонцы

В виде нот всё завозили

И заполнить всё грозили

Европейским звуком модным

Вопреки всяким народным,

Вопреки весельям местным

И традициям поместным,

Примитивным местным песням,

Ведь в Европе интересней…

И оркестры создавались,

Музыканты приглашались,

Завозились инструменты,

Нагнетались аргументы

На европный образец,

Что музыкам всем венец…

Во дворцах всё танцевалось,

Европейскостью являлось…

Градостройственный венец —

Главный Туалет – Дворец

Броско в небо устремлялся,

Дивной красотой являлся.

На местах они поменьше,

Для мужчин, да и для женщин,

Популярность их росла

И цивильность всем несла.

А программа «Туалет»

Писана на много лет.

Опыт этот изучали

И из разных стран встречали

Всяких разных мастеров,

Изучателей основ

Туалетностройных дел,

Создан, знать, хорош задел!

Скоро издан был указ

Сделать Туалет-Приказ,

Править туалетно дело

Модерно, борзо и смело.

Термы строились повсюду,

Культ ведя телесну чуду.