Сказка о трёх царях

А не в кучу всё подряд…

Второй тур – нужны люди,

Не дадут нам их на блюде,

Надо пристально сбирать

Нашу непубличну рать.

Третий тур, – нам сеть создать,

Технологью насаждать

Проникать и изучать,

Подрывнуху примечать!

Ну, а главный тур, четвёртый.

Это дружно, смело, гордо

К эффективности идти,

Чтобы Трон родной спасти!

Но, обязанность при этом,

Прежние блюсти заветы,

Прежнее не разрушать,

Ну, а с новым поспешать!

* * *

Подтверждалась раз за разом

Та гнуснейшая зараза,

Что европцы вытворяли,

Непокорных выдворяли

В отдалённые места.

«Это точно неспроста

В важный час мой заявилось,

Моё Царство чуть не спилось,

Чуть не скурвилось совсем

И уже понятно всем,

Что вот эта вся хрення

Вновь касается меня», —

В размышлизмах был Колон,

Конструируя заслон

От всё новых замуднений

В смысле общих новых бдений.

«Мне доносят, европеды

Новые несут нам беды,

Опять смотрят на детей

С новым ворохом затей

И глаголят, – к ним любовь

Будоражит плоть и кровь,

Смотрят на детей на тех

Как на повод секс-утех!

Это ж царствие паскудства

И преступного ублюдства!», —

Эти царевы слова

Беспокоили, молва

По окрестностям носилась,

В грозны действия просилась.

Засылает Колон снова

Наблюдантов, чтбы нова

Информация была,

Представление дала

О размерах гадских действий,

Чтобы план противодействий

Постоянно назначать

И всё время изучать

Изменений достоверность

И крепить решений верность.

Доносили всё гонцы

Хуже прежних «трындецы»,

Будто в той Центроевропе

Все проблемы опять в ж. е…

Бабы вовсе не нужны,

Лишь для куража важны,

Для привычных политесов,

Бутафорий и эксцессов,

Плановых деторождений,

Бабско-сплетенных суждений,

Всех домашних устроений

И уюта построений,

А все бывши мужики

Совершенно не таки.

Продолжают всё миглять,

Язычёчнками вихлять,

Бабски шмотки примерять

И друг дружке отворять

Дверцы в те ублюд-места,

«Мужики» где неспроста

В пары меж собой сливаясь,

И без баб совокупляясь,

Предлагают всем и сразу

Срама гадкую заразу!

Этим хамски все гордятся

И распространять стремятся

Среди наших дураков,

Вот уж коленкор таков!

Наш Колон от этих знаний

Новых по дести заданий

Для проверки выдавал

И к ошибке всё взывал,

Мол, враньё, не может быть,

Надо эту хмарь забыть!

Но на все его решенья

Не являлись утешенья,

Это гадство подтверждалось,

Да ещё преумножалось…

И ещё сгущались тучи

В смысле армии могучей,

Что европцы собирают,

Как всегда с огнём играют.

Колон вновь собирал знать

И всю сложность дал им знать

Во Европе обстановки,

Её воинской тусовки:

«Наши люди стран европных,

Что из статуса окопных,

Те, что спрятаны под местных

Обывателей поместных

Шлют мне шифробересту

Содержаньем не просту.

То, что там творят вовне

Делом тянется к войне.

И огляд идёт окрест,

Бересты из многих мест,

Сведенья из многих точек

Мне идут и череп точат.

И везде одно и тож,

В горло нам булатный нож!

Будто кто-то там явился,

А потом и объявился

Некий лидер КАЛОИЗЕР.

Раньше был он просто мизер.

По пивнухам всё болтался,

С друганами нажирался,

Руку в позе выкидали,

Хором «глюки хёрль!» орали.

У нас тоже свой хёрль есть,

Это есть-мужская честь,

Без последних без букв двух,

Нам не режет это слух,

Вместо «ё» у нас там «е»,

Лучше так, на веселе.

«Глюки хёрль!», ведь это режет!

Повторять бы это реже,

Нет, совсем не повторять,

Эту хрень, шикарна мать!

Вождь по званию «хёрлейтор»,

А по сущности форейтор.

Под себя он всех сгоняет,

Много страху нагоняет,

Копьём тычет он в восток

И орёт, что там исток

Их отныне вечных царствий,

Во главе всех государствий.

И всё, блин, в Центроевропе,

Вновь к военной идёт ж. е,

Страсти там кипят, угрозы,

Тявкают и «серы розы».

Лидер новый там явился

И орлом над всеми взвился,

Калоизером зовётся,

А над нами он смеётся!

Каркает, что он добьётся,

Когда наш народ сопьётся,

Обращенья в рабство всех,

И что воинский успех

У него лежит в кармане

И что много мани-мани

Для ведения войны

Против нашей стороны.

Он свою столицу-крепость

Ввёл в военную нелепость,

В истерию войны вверг

КАЛОЗАССЕНХЁРЛЕБЕРГ.

Все столичники бурлят,

В ряды армии велят

Их немедленно призвать,

Подготовку развивать

К ходу на балдочудонцев,

Что сияют словно солнце.

Калоизер, не скрываясь,

Ширмами не закрываясь,

Похваляться не стесняясь,

Шнобель – ввысь, не наклоняясь,

Речи бешены пускал,

Усиляя рта оскал.

Стягивал к себе войска

Для заглавного броска

К этим, хёрль, балдочудонцам,

Что сияют словно солнце.

Уж не долго им сиять,

Хёркли-мёркли-шмуцихь-мать!

И со свитою в доспехах

Говорил он об успехах

В привлеченьи главных сил,

На хох-хёрли голосил:

«Где жируют вражьи пни,

Там мы будем не одни,

Мы затащим всех туда

Без особого труда,

Тайный пишем диалог

И нашли совместный слог.

Эти феники-угровцы

К нам шагают словно овцы!

Мы их примем, приголубим

И использовать их будем…

Крайнюков иду смотреть,

К нам переметнулась треть!

И орут: «балдочудонцев

Жариться отправим к солнцу!»

И бодряги всё бодрятся,

Не хотят от нас теряться,

Но уж очень, хёрль, спесивы,

А в доспехах, хёрль, красивы!

Вот им хёрль, ну размечтались,

Что свободными остались!

Вот им хёрль насчёт свободы,

В руках наших наши броды

И вольются, не заметив,

Наши общи муки встретив,

Быть им с нами в стременах

Не за совесть, а за страх!

В них вселились видно бесы,

Носом крутят билалесы,

Братья нам балдачудонцы,

Что сияют словно солнце, —