Сказка под кровавой луной (СИ)

Виктору нравилось настроение, которое его охватывало в этой двухъярусной библиотеке, с двух сторон украшенной готическими стрельчатыми окнами. Осенний вечерний дождь уже прошел, а последние осенние звёзды отвоевали себе право направлять влюбленных по домам, а самоубийц – на дно озера, в котором они их видят в последний раз. Сам же Виктор дописывал статью об истории их ковровой фабрики – дрянноедело, но чем только не должен занимать руки начинающий щелкопер, чтобы набить руку и сделать себе репутацию беспринципной акулы, готовой на все ради новой работы и материала. Парень уже с семнадцати лет чувствовал себя готовым для этой работы, а портрет Спайдера Иерусалима его собственной кисти, точнее, карандаша занимал почетное место рабочем столе у него дома. Вот только дома все давно было покрыто пылью, и Виктор там только спал. С какого-то момента он ненавидел это место, ненавидел немотивированно и яростно.

Резким движением парень захлопнул крышку компьютера и снова провел ладонью по своему ежику, напрочь забыв, что вчера постригся. Он устало протер глаза, поздравляя себя с завершением еще одного тяжелого дня, но тут, повинуясь какому-то непонятному импульсу, снова раскрыл ноутбук. Так и есть, он забыл закрыть окно браузера. Начав закрывать вкладки, он натолкнулся на две любопытные страницы, содержание которых сначала вызвало у него чувство острого дежавю, а потом он все-таки вспомнил. Одна была полностью посвящена грачам на сайте «Врановые от А до Я», а во второй красовалось шикарнейшее полотно художника Арбо «Дикая Охота». В запале любви к мифологии Виктор сразу после лекции на обеденном перерыве открыл статью на Википедии, нашел эту картину и внимательно рассматривал птиц. Затем увеличил. И, наконец, увидел то, что хотел. Маленькое бело кольцо вокруг клюва. Да, это действительно были не вороны, как и говорил профессор Белорецкий, а грачи.

В этот момент огромные башенные часы с такими же стрельчатыми готическими окнами и циферблатом на месте «готической розы» пробили половину десятого. Пора было выключать свет и уходить. Кроме него в библиотеке никого не оставалось. Сложив ноутбук и конспекты в сумку и перебросив пальто через руку, Виктор направился к выходу.Грач за окном оглянулся куда-то через плечо и хрипло расхохотался. В свете фонарей его абсолютное черное оперение обрело кроваво-багровый оттенок.

Смерть медленно забирала не только институт, в котором Виктор учился, но и весь этот маленький и милый его сердцу городок. Сейчас, выйдя на брусчатку, которой был уложен весь исторический центр города, Виктор обрел твердую уверенность в том, что на всем пути домой он не встретит ни одного автомобиля и ни одной живой души. Всё еще мокрая после вечернего дождя дорога играла всеми оттенками красного и розового цветов, отражая сияние светофора на перекрестке напротив института. Вот только светофора тут никогда не было…

Юноша медленно поднял голову и начал ощущать ужас, разливающийся ледяной маслянистой жидкостью где-то в районе солнечного сплетения. Прямо над ним сияла яркая кровавая луна. Её холодное сияние преломлялось и распадалось на мириады рубинов и агатов в стеклах домов, появляющемся на лужах робком осеннем льде. Но были и другие пятна. Они сияли всеми оттенками черного и багрового. На ветках деревьев. Виктор отпрянул назад, к дверям института, однако они вдруг показались ему бесконечно далекими. А затем Виктор понял, что этой ночью домой он не дойдет.

Метрах в ста от него, переливаясь под мертвым сиянием луны, стоял черный очень. Черный, как смоль, он смотрел на Виктора светящимися холодным фиолетовым светом глазами. Верхом на олене сидело непонятное существо, которое сначала напомнило парню воина в диковинных рогатых доспехах. Но нет. Это был голый олений череп на человеческом теле, иссохшемся от разложения. Как не вешалке, на нем висела кольчуга. В абсолютной тишине были слышны позвякивания ржавых колец. На одном из рогов висела гнутая корона, как будто сбитая в бою мощным ударом топора или булавы с её прежнего владельца. Пазы для камней были почти полностью пусты, а сияние золота было тусклым и безжизненным.