Сказка про каштан

— Отец… Я надеюсь, ты не станешь исправлять этой ошибки? — вот что сказал Эйрик, и голос его был холодным и в то же время умоляющим. То был одновременно принц, говорящий с эарлом, и сын, просящий отца. — То, что не сказал посыльный по своему милосердию… Ты ведь не скажешь теперь?.. Ему и… другим…

— Да нет, зачем бы мне? — эарл, должно быть, пожал плечами. — В конце концов, ты смешал с этим мальчиком кровь, и он, как ты говоришь, спас тебе жизнь.

— Отец, ты хочешь сказать…

— Я ничего не хочу сказать, помимо того, что говорю, сын. Имей терпение дослушать меня.

Невидимый Эйрик за дверью опустил всклокоченную светлую голову.

— Лжешь ты мне или нет — это твое дело. Дети трусов не всегда похожи на своих отцов, и я вполне допускаю, что он мог тебя спасти. Гнать его прочь не в моей власти — он пришел не ко мне, но к тебе, а ты тоже хозяин в этом доме. Просто я хочу, чтобы ты знал, с кем ты побратался.

— Теперь я знаю, отец. Это все?

— Нет, еще не все. Объясни мне, с какой именно опасностью ты столкнулся на Островке, что тебе понадобился спаситель?.. Говори же, ты, потомок Халльгера Великого, — от этого зависит, сколько дней тебе сидеть под домашним арестом!..

Конца беседы Айрик не дослушал. Он забился в самый темный уголок замка, под винтовую лестницу, и со вкусом предавался там отчаянию, пока его не отыскал порядком взволнованный побратим. С первого взгляда умный Эйрик понял, что все неладно, и даже не стал говорить, что подслушивать нехорошо. Он просто забрался под лестницу и сам и крепко-крепко обнял сына дезертира, так что у того даже отозвалось в раненой руке. Так они и сидели долго, до самой ночи, а потом вылезли, до смерти напугав какого-то дружинника, шедшего в дозор на смотровую башню, и отправились спать. С этого часа Айрик начал сживаться с новой для него мыслью — о том, что у него есть брат, который его любит просто так. Именно его и совсем ни за что, и по-хорошему ничего и не имеет значения, кроме того, что было между ними. Как тогда, на перевернутой лодке, в теплый утренний час — весь остальной мир ничему не мог помешать.

* * *

Эарла Хальреда Айрик боялся все время, не переставая. Когда тот подошел к нему на широком дворе, и, глядя сверху вниз сощуренными глазами, предложил послать гонца к родственникам, чтобы те не волновались, Айрик едва не помер от страха.

— Или ты желаешь съездить сам? — спросил эарл таким голосом, что Айрик чуть язык не проглотил, боясь ответить и „да“, и „нет“. Спас его, конечно же, Эйрик, который подошел сзади, тяжело дыша (мальчики в этот час тренировались с оружием, вернее, Эйрик тренировался со своим учителем, а Айрик в это время выписывал мечом незамысловатые восьмерки — постигая этот доселе неведомый ему вид искусства с азов).

— Знаешь, отец, ты лучше пошли гонца. Ну, мальчика какого-нибудь, на коне он до вечера управится. А то, мне кажется, Айрику пока своего дядю видеть особенно не хочется, правда же, Айрик?

Тот кивнул так экспрессивно, что у него чуть голова не оторвалась. Эарл чуть усмехнулся и ушел, а Айрик остался истолковывать эту усмешку ненавидит его правитель Внутренних Островов или просто презирает от всей души?..

— Брось ты, отец к тебе нормально относится. Он просто все время удивляется, как мы похожи, — Эйрик дружески хлопнул его по плечу. — Да что ты встал столбом? Крути меч дальше, развивай кисть! Это упражнение понемногу делать просто бессмысленно…

И Айрик, мрачно вздохнув, вновь принялся за дело… Мрачно вздохнув, Господи, какой идиот. Ведь все было так хорошо. Так ослепительно хорошо.

… Тогда он еще не знал, что такое — счастье. Теперь — знал. Это когда твой брат жив.

Мысль о смерти Эйрика накрывала все подворье эарла такой глубокой тенью, что никто не заметил в этой тени худенькой фигурки мальчика, который на закате ушел прочь. Он поспешил к княжескому причалу, провожаемый безразличным взглядом привратного стражника, и отвязал лодку — ту самую, дядину, некрашеную, с широкими веслами. Ее никто не потрудился вернуть владельцу, которого, впрочем, вполне удовлетворил мешочек золотых монет подарок от принца Эйрика. „Племянника отдали в услужение. В кои-то веки от бездельника доход семье. Интересно, а будет он еще претендовать на отцовское наследство?.. Или — к чему такому ва-ажному господину рыбацкий домик да две старых козы?..“

…Айрик отвязал лодку, бросил на дно узелок с едой и меч в потертых кожаных ножнах. Меч был тот, отцовский — „Постарайся стать достойным его“. Я постараюсь, дядя Эдерик.

Сначала он хотел взять родовой меч побратима. Но потом передумал. Это же был Эйриковский меч.

Он начал грести сильными, глубокими гребками. Как никогда не умел избалованный Эйрик. У него и мозоли на руках в других местах, это тренировочные мозоли — между большим и указательным пальцами — от меча…

Теперь Айрик просил судьбу только об одном — чтобы брат не умер до его возвращения. Самое страшное — если он приплывет обратно, а там уже… все.