Сказка про наследство. Главы 10-15

Словно в ответ на предложение Юлика входная дверь распахнулась – бамс! стукнула в крашеную стену. Стекла в стеллаже с рядами твердых томиков про героев ВОВ жалобно зазвенели. Самая толстая и близкая к краю книжка слетела на пол и распалась – обложка сверху, листы веером снизу. Название читалось легко – на фоне красного знамени надпись наискосок «Александр Фадеев. Молодая гвардия». Члены молодежной ячейки и не члены (Машутка точно не член, а девочка, и еще ее спутник Иван Елгоков – чужак) прочитали, приняли к сведению и подняли глаза на дверь. На пороге библиотеки показалась худенькая девочка в модных шортиках, а за ней – вот чудо! или совпадение – Леша Имбрякин собственной персоной. Высокий, темноволосый, взъерошенный. Юлик Цыбин продолжил без малейшей заминки.

– Леха! Здорово! вот и ты… Когда уже возвратился из Кортубина, а все время на улицу носа не кажешь… Про нос тут у нас другая тема… Ладно, не парься. Главное, ты здесь – ты с нами. Верно, Петька?

– Ох, заткнулся бы… Все у тебя хороши – кто переехал, кто порезал или помер, и кто предал…

– Это кто же? – Лешка не стал увиливать, прекрасно понимая, что главное – начать.

– Не ты. Не настолько…

– Хорошо, хоть так. Можно войти? Или мне вход в ваш штаб теперь заказан?

– Ты чего, Лешка? Конечно, проходи! – Юлик улыбнулся острой бледной улыбкой. – Мы же свои…

– Влада, родители знают, где ты? – спросил Иван. Ответа не получил.

Леша Имбрякин шагнул, держа голову прямо и не опуская глаз перед лучшим другом. Петька кивнул круглой белой головой.

– Не ожидал тебя увидеть.

– Не ожидал или не хотел?

– Мы вроде, по-твоему, ерундой занимаемся. Детскими играми. А у тебя, значит, не детские. С директоршей. Отхватил ты кралю. Ничего про нее не знаешь, а уже на все готов. От нее же кисло пахнет, а тебе не противно.

– Не пахнет. Это духи. Дорогие, между прочим. Не для Утылвы…

– Духи? Ах, духи? Шанель? Сомнительно. Духи – сладкие…

– Говорю же – тылки вы непробиваемые. И сопелки ваши не пробьешь – только срежешь… Духи разные. И цветами пахнут, и кофе, свежей травой, морским бризом.

– Знаем твою директоршу, – пропела Машутка – Откуда ноги растут, еще корни и стебли, листочки, цветочки… Есть один синенький цветок на Шайтанке… Ядка сначала привлекает, заманивает, а потом свои челюсти – три лепестка – захлопывает и переваривает добычу. Переварив, срыгивает кисло… Тебя уже переварили, Лешка? Как самочувствие? а то весь белый.. Или тебя вперед загипнотизировали? Клипсы у Варвары с эдаким эффектом – позванивают мелодично: спи, спи…

– Дура ты, Машутка!

– Пусть. Пусть не кислой ядкой, но керосином дело твое пахнет… Лешка – картошка! что ты обещал синей ведьме? Неспроста сюда послан! За третьим лепестком.

– Ну, кто поверит в эти сказки? Вот вы верите?

– Не знаю, – задумался Петька. – Тебя там не было. А я побывал. В гостиничном номере в Маре. Что ж тебя туда ни разу не приглашали? Или ты Варваре пока за косточку служишь – за милованье на скамейке под балконом? Многого не позволишь на глазах у всего дома.

– Ты глядел?

– Нет, не я. Но тебя видели. Не отопрешься. В Мерседесе на площади. Юлик видел!.. Я тебя на митинг звал, ты не пошел. А за директоршей побежал, виляя хвостиком.

– Не мог ты меня видеть. Ты тогда спрятался за парней – за Сережкой Рваным и его комрадами. Из-за их спин нес околесицу про швах да мав, да утопление в Негоди… К чему призывал-то?

– Я для всех! и за всех! Против беспредела. Чтобы тылков не выгоняли как собак – дескать, отслужили и пошли вон. Это ты ручной песик Варвары – и лапку даешь, и повизгиваешь, и оближешь. Лаять пока не научился. Хотя голос уже прорезался – выступил ты перед народом. Кричал, что глупо и стыдно – это одно и то же. Стыдиться сейчас глупо. Америку открыл!.. И еще другое – что сильный всегда прав, и жизнь в дерьмо макнутая… Проговорился, Лешка? Только ты там же, вместе с нами барахтаешься. И никуда не денешься. Что ты сам можешь? с зубами и когтями ворпаней – это тебе нравится представлять. Да ты простой заяц, а не каменный.

– Что ж, оба мы простые. Тылки. Больше никто.

– Петька не простой, – опять влезла Машутка. – Он сумел у директорши дивор утащить. Она теперь не всесильна. Имейте в виду. Шанс у вас есть.

– Неправильно. Верни дивор, и нам всем спокойней будет, – напирал Лешка.

– Не возвращай! – это настырная Машутка.

– Хватит! – Петькин окрик. – Надоели со своим дивором! Лешка! и ты, Машутка, со своим… Кстати, что за чувак? Знаете его, а?

– Как же. Утром в бабылидином дворе встретились, там меня разоблачили. Сын племянника. Внук нашей бабы Лиды. Кортубинский мажор. Не терпила. За наследством пожаловал, – Лешка сообщил исчерпывающую характеристику парня, которого видел второй раз в жизни.

– Понаехали тут всякие… Утылва не резиновая!.. А твоя девчонка?

– Дочка племянника. Брата искала, вот мы к вам…

– Чего ж вы не домой, к бабе Лиде? Покойников боитесь? или котов?