Сказка про наследство. Главы 16-20

В этот момент Тамара вынырнула из кухни с полным подносом и начала подниматься на второй этаж. Странно, но крики и возня в коридоре не привлекли ее внимания (чем ей уши заложило? синей ватой?). Цок-цок-цок – как кошачьи когти простукали по ламинату. Но это не когти кота Кефирчика, а Тамарины каблуки. Неся перед собой поднос с кушаньями, напрягая бедра и плоский животик, Тамара плыла все с тем же неподвижным лицом. К заветной цели – к олигарху! Как наложница из гарема на хельвет к султану. Нисколько не смешно! Грустно…

Завидев сестру, Машутка рванула по коридору. Маленькие ножки под желтым подолом запрыгали по ступенькам. Мужчины переглянулись: куда она? и что сейчас будет?..

– Ну-ка… – Иван высвободился из недружеских объятий. Встал, отряхиваясь, мотнул синей челкой со лба и шагнул к лестнице.

Краткая заминка позволила Поворотову опамятовать и не последовать примеру Машуткиного кавалера. Так получилось, что дальнейшую сцену начальник СБ наблюдал со стороны, о чем ни разу не пожалел. Похвальное благоразумие.

Описание длилось дольше, чем сама сцена. Тем не менее, она заслуживала того! Практически, все заняло не более пяти минут – все, что уже описано или только будет.

– Томка, не ходи туда! Я тебя спасу, хочешь ты или нет…

Тамара уже стояла наверху, готовая преподнести и себя, и поднос с кушаньями, чтобы осчастливить олигарха. Ненадолго задержалась – обе руки были заняты, а надо постучать. Этого Машутке хватило: как кошка прыгнула вверх со ступеньки и прямо в полете дотянулась и вцепилась – во что? вот во что у Тамары можно вцепиться? Самое подходящее – волосы, завитые под барашка. Но Тамара почти на голову (кудрявую) выше младшей сестры, и той затруднительно допрыгнуть. Во что еще? Топик и юбочка сидели на Тамаре как вторая кожа – в блестках – чешуйках. Машуткины пальцы скользнули сверху вниз: зацепить топик – узкую полоску материи на спине – не удалось, с юбкой повезло больше – ухватить край подола (там сплошной край) и дернуть. Затрещали нитки и швы под этими нитками. Машутка покачнулась, взмахнув руками (в одной оказалась блестящая повязка, бывшая модной юбочкой). Толчок нарушил хрупкий баланс между Тамарой и тяжелым подносом, и несостоявшаяся фаворитка олигарха, падая назад, сбила с ног младшую сестру. К счастью (или к несчастью) Иван не добежал до точки приземления сестер Кулыйкиных. Поднос загремел по ступеням, посуда и содержимое вывалились туда же, запачкав кроссовки парня. Он даже не чертыхнулся, привлеченный звуком отпираемого замка.

Дверь в номер распахнулась. На пороге возник олигарх Сатаров. Его вид красноречивее любых слов. Из прежнего официального облачения сохранились только носки. На голое тело наброшен темно-синий шелковый халат с серебряной вышивкой. Позвольте, только автору кажется или вам тоже? что гардероб в номере был очищен от Варвариных нарядов. Тогда это другой халат? или все тот же? Госпожа Пятилетова выше рослого мужчины, и вполне могла носить мужскую одежду. Платьями и юбкам она предпочитала брючные костюмы. Так или иначе, а синий халат пришелся Генриху впору. Мокрые волосы свидетельствовали о том, что он принял душ. Заслышав возню снаружи, олигарх решил посмотреть, в чем дело.

Перед вытаращенными глазами Макс… – ой, Генриха – предстало нечто. На полу у лестницы. Весьма соблазнительная картина. Красивая куколка в темных локонах как в завитках барашка неудобно полулежала-полусидела, поскольку занять более приличную позу ей помешали (и здесь Машутка поспела сунуться). Тамарины колени задраны выше головы, и здоровые каблуки выворачивали ступни с сиреневыми ноготками. Стройные бедра обрисованы китайскими розовыми трусиками (конечно, это не роскошное кружевное белье Варвары, но тоже эффектно). Юбка отсутствовала – по крайней мере, на Тамаре, но снизу высовывалась третья (чужая?) рука, что комкала блестящую повязку (может, и модную юбочку). Помимо этой третьей руки в пятнах ягодного морса только фальшивого рыбьего хвоста недоставало…

Генрих в упор смотрел, и в наступившей тишине его лицо приятно овеял ветерок – это хлопали ресницы. А Тамара не моргала и не двигалась. У господина Сатарова не получилась даже его привычная капризная гримаса – выдвинуть нижнюю губу на верхнюю. Челюсть упала, создав напряжение в мимических мышцах. Испытывая целую гамму чувств, побледнев, Генрих словно застыл не в каменной – в гипсовой! маске (лишь ресницы нервно трепетали).

– Здрасьте, дядя Гера, – вежливая реплика усиливала безумную сцену.

Вано примчался на второй этаж и стоял, держась рукой за перила. Бурное дыхание распирало грудь. Сердце стучало в ребра как молотком. Синяки от Поворотовских чугунных кулаков он не чувствовал – да синяки еще не проступили.

Застывший Сатаров не оживал. Не удивлялся, не возмущался, даже просто не захохотал. Дар речи у него исчез – рот беззвучно хватал воздух.

– Я… мы… – Вано замялся. – Я должен спасти… Кого мы спасаем?

– М-меня, – простонала Машутка. – Чего стоишь и смотришь? Ощущенье как у раздавленной котлеты… Немедленно вытаскивай! Убери ее! Или бери и тащи.