Сказка про наследство. Главы 16-20

– Все не так катастрофично, – молчавший Ю.Д. Анютин подал голос и заставил выслушать пространный монолог. – Нормально. Никуда мы не провалимся. Советское производство строилось с многократным запасом прочности. Мы же воевать собирались – и воевали, и победили, а нас без войны сделали как белых котят… Однако ресурс даже после стольких лет бесхозяйственности и разброда не исчерпан. Наши цеха из кирпича, а не из хлипких сэндвич-панелей. Крыши добросовестно залиты гудроном. Ремонт простой. Сверху неказисто, но не все то золото, что блестит. Зато надежно – железобетонные колонны, стальные фермы. И оборудование у нас старое – без электроники, без программ. Крути рычаги, нажимай педали, а не чудо-кнопки. Не было бы счастья, да несчастье помогло. Мы свои станки знаем – с закрытыми глазами разберем-соберем, чужие специалисты нам не требуются. Если надо, внутрь залезем и переделаем, как нам надо. Многие детали на замену сами изготовим. Покойничек Имбрякин голова был. Он наши машины модернизировал. Собственно, это уже целиком наши машины – итог наших переделок и улучшений. Под себя приспособили. Чтоб соответствовали. Это даже хорошо, что электроника не стоит – давно бы сдохла. В цехах станки, пресса работают и в плюс, и в минус тридцать. Неубиваемые…

– Ты хочешь сказать, Юнар…

– Кое-какая отладка потребуется. Ремонтникам работа будет. Ничего, прорвемся! Да и то, мы ведь сразу все не запустим… Конечно, литейка. Ну, здесь не капитальный ремонт – обойдемся малой кровью. Травилку тоже подшаманить. Электрику проверить. Чертежи в техотделе возьмем. Обыкновенные проблемы после простоя. Но все в наших силах. Так и со станками. Пошабрим, если надо. Покрасим, смажем. Двигатели на перемотку. Подшипники под замену. Винты калибруются. Решаемо. Без сумасшедших затрат. И в принципе…

– Что в принципе? Опять принципы!

– Рубильник включили и погнали. Разумеется, это я утрирую, но в принципе…

– Выходит, не все распилили и вывезли? Ах, ты хитрюга, Юнар!

– Жулики старым железом занялись. На заводе залежей много. За сборочным цехом на пустырь десятилетиями таскали. Раньше считалось, что как бы хранилось… Наши ребята слесаря в цеха мародеров не допустили.

– Навряд ли уголовник снова полезет. На грузовике… Получается, все тип-топ. Лучше не бывает.

– И впрямь, не бывает. Может не быть ничего…

– Люди, имейте совесть! Отныне и на некий срок это все ваши проблемы! Только ваши, – Сатаров прервал разгольствования гостей, что совершенно успокоились, прекратили стесняться. – Будьте любезны, продолжить в ином месте – например, в кабинете нового директора, не дожидаясь формальностей – да хоть не дожидаясь утра… Проводите эксперимент – на своей шкуре, на своей спине!.. Не хочу показаться невежливым, господа. Но пора нам отдохнуть друг от друга. Тылки слишком плотно со мной общаются, начиная с Негоди…

Все согласились – и вправду, не до утра же сидеть. Делегация собралась уходить. Большего не мог пожелать никто – Утылва получила шанс. Олигарх прав: шанс (свет в конце бесконечной темной норы) очень дорого стоит в наше время.

– Спасибо. Мы пойдем. Отдыхайте, Генрих Прович. Хотя какой тут отдых – рассветет скоро…

Двое из троих тылвинских парламентеров – Анютин с Васыром – выходили, когда из коридора через открытую дверь заглянула картофелеобразная физиономия Поворотова – еще более серая и встревоженная. Не допущенный к переговорам начальник СБ ТыМЗ очень нервничал – неизвестно до чего договорятся, запросто можно стать экс-начальником. Если бы Поворотов услыхал, что волновало, забирало за живое переговорщиков, то искренне подивился бы. Нет, ну, тылки – ладно, но сам олигарх… Поворотов торчал в коридоре и в первую же образовавшуюся щель сунул нос.

– Как? Решили чего-нибудь? – спрашивал гигант, сдерживая жаркое дыхание.

Анютин, выходя, толкнул его корпусом: ты еще…

Главный переговорщик В.И. Щапов тоже посчитал дело решеным. Он встал, чтобы присоединиться к своим товарищам. Сатаров остановил его.

– Владимир Игнатьевич, на два слова…

****

Оставшись наедине с главным тылком В.И. Щаповым, Генрих распахнул окно. В комнату сильнее натянуло уличной синевы и кислого запаха. Олигарх пятерней расчесал свою гриву волос, застегнул пиджак на все пуговицы и начал издалека – начал стелить мягко.

Разговор у меня к вам… Как начать-то… Понимаю, что спешите. Да, просидели битый час, но в итоге пришли… К чему-то пришли (знать бы еще, к чему). Вы получили, что хотели. И до свиданья… Я без претензий. Правда. Но до утра уже не заснуть… А утром мы поедем. Нечего больше здесь делать. Когда еще свидимся… – при столь глубокомысленном замечании Сатаров выпятил нижнюю губу. Смотрел пристально, не улыбаясь. И не верилось, что он без претензий – что ему ничего не надо.

– Я не против, – осторожно ответил Щапов. – Если не обременю…

– Ничуть. Ведь мы уже сталкивались. При весьма… нетривиальных обстоятельствах. Не притворяйтесь, что не помните.

– Дела давние. Мало кому интересно… – Щапов не поддался на провокационный намек.