Сказка про наследство. Главы 16-20

– Не перебивай мать!.. Ну, нашу – нашей семьи – квартиру. Бабылидин племянник поит Кильку до невменяемости. Покупает в киоске дешевую водку. Вот бы закрыть, сжечь все киоски!.. Потом дурак рассказывает сказки про нападение ворпаней. Дурак – это мой муж, если что… Зачем его было брать на рыбалку? Еще повод выпить? Никого он не видел – никаких похитителей – проспал ночь беспробудно… Сам же племянник готов претендовать на наследство, пока Килька в отключке – на рыбалке, на поминках… Короче, все заняты. Одна я на грядках бездельничаю. Сосед Ромка выкорчевал старую вишню. Без мужских рук не обошлось бы… Как будто мне одной надо… А зимой компоты, варенья-соленья жрать будете! Не откажетесь! Ты соленые огурцы любишь трескать… Дотрескаешься с приятелями! Сейчас вы молодые да ранние…

– Это огурцы, которые без укропа… – бесхитростно пояснила Машутка.

– Укроп тоже надо поливать, чтобы не пожелтел! Без труда не выловишь и рыбки из пруда… Вы с Леськой утром из дома умотали. Тебя здесь вижу. А сестра твоя?

– Куда-то с Устиной пошли. Из Кашкука.

– И Лешки нет нигде – с утра запропастился, – задумалась Лариса. – Дома лишь Ирэн. Но ей сейчас все пофиг…

– Не пофиг! Опять плакаты рисовать? Хорошо, что в Утылве лишь одна башня, и флаг на ней уже вывесили. И дядя Клим вас пожалел!

– Секретное совещание у них, – выболтала Машутка. – Ну, так все в порядке? Чего ты бесишься?

– Я? Я бесюсь?? ой, бешусь. Как с матерью разговариваешь! Я тебя по губам!.. Стой! Чего такая взъерошенная? И лямка оторвана? Неряха! Коленки сбиты и локти. Про коленки понятно, а про локти? Ты же девочка!.. Руки в пятнах – это что, кровь?

– Не кровь, а морс. Я Томку спасала!

– Сегодня в меню числился ягодный морс. Разлили по полу. И все, что в меню, тоже на полу. Креветки, рис, яйца, шампиньоны и оладьи из кабачков – в одном салате… – Лариса подтвердила.

– Машутка, не ври! Спасала она.. Бежала я сюда – так бежала, что дыхание застревало, и в груди булькало… Чуяло неладное мое сердце… К Томочке бежала, чтобы сообщить… Ох, ох, что у нас в Утылве деется… Каждый раз, но никогда такого прежде…

– Люда, ты сама не своя…

– Ладно, мам. Что случилось?

– Край. Дно. Каждый раз думаешь – уже дно, ниже и хуже быть не может. Ан нет, подземная река под этим дном течет… Как переживет Утылва – как наша семья переживет… Когда даже наш мэр…

– Мэр? Томкин жених? Слышать про него не хочу. Бросил свою невесту, – негодовала Машутка. – Превратили из нее куклу для услаждения олигарха.

– А ты не слушай!.. Это какого же олигарха? Какого наслаждения?

– Люд, ты про Колесникова? Толком скажи! А то голова кругом идет… бежит вслед за дивором – прогуляться подальше… – бессвязные слова Ларисы только подтвердили ее метафору насчет головы.

Тем временем на шум начала стекаться толпа на асфальтовый пятачок перед гостиницей. Тылки были тут как тут! жадные до нового зрелища. Высокий негодующий Машуткин голосок как струна разрезал плотный нагретый воздух. Людмилина визгливая интонация взвинчивалась пуще. Лариса говорила тихо, успокаивающе. Молодой парень молчал, трагически поникнув головой и синей челкой. Иван досадовал: неужели история с киоском ничему не научила? За похищение больше дают! Не надо столь безоглядно доверяться – себе или кому другому. Что теперь? скажет Машутка – прыгни в Виждай – он что, прыгнет?.. Скандальное происшествие привлекло общий интерес. Нормально, и для Утылвы так уже заведено. Нет секретов. Или есть? Всегда ИЛИ!..

Присутствовало что-то еще. Везде, вокруг – в самом воздухе, в здешней обстановке – на улице и за стеклянной входной группой, в коридорах и комнатах гостиницы – в ведьмином логове, покинутом Варварой, в сказочном духе Пятигорья. Это было всегда, посылало особые флюиды, силилось передать… Вот сейчас разыгралась сцена в живописных декорациях – зеленые кусты, красные тюльпаны, белые бордюры, голубая ветровка, желтый сарафан, короткий топик в блестках-чешуйках, рыжие волосы, синяя челка – эдакое буйство красок! Экспрессивно и вместе с тем нарочито, даже как-то отвязно. Обыденная жизнь не пестрит подобным многоцветьем. Мы живем скучно и серо. А тут словно не люди, а сценические персонажи суетятся (ходят, бегают, прыгают, ползают, дерутся), выплескивают эмоции. Их реплики звучат словно за некой завесой. Гротескность не производит впечатления таковой. Сказочные персонажи. И все вокруг – неправда, сказка. Синеглазая ведьма, дивья девочка, крылатый корыльбун, зайцы-ворпани, гениальный злодей Гранит Решов, упрямая жажда справедливости, коммунистическое царство на земле… Да, наших героев одурманили – ядкой или чем-то еще. А вас тоже одолело сказочное наваждение?..

– Да, скажи! Что с женишком-то? Еще есть жених? А то мы, может, от жизни отстали. Спасали Томку, спасали, а она вдруг уже свободная, холостая… – в толпе раздавались возгласы.

– Заткнитесь! Томочка любит Колесникова, – Людмилу оскорбляли намеки насчет дочери. – Она честная девушка. И вот такое несчастье…

– Какое несчастье? – опять не утерпели зеваки.