Сказка про наследство. Главы 16-20

– Точно. Как перед 22 июнем – ну, в тот самый день… И скоро все изменится…

– Уже изменилось. Уже не так. И будет все не так, как мы хотим… – Леша Имбрякин словно влил яд синей ядки в молодые горячие головы.

– Ребята смутились, лишь Петька – эмоциональный заводила в компании – возмущенно воскликнул.

– Лешка, не умничай. Да, мы не семи пядей во лбу. И да, мы верим, что победим. Ты же нас убеждал, что это возможно! А сам, сдается, не веришь. Прям слышно, как машинка в твоей голове скрипит и прокручивает варианты – один ты сейчас нам предложил. Мы поверили, поддержали. Но надо же остановиться – тебе, не нам. Если прокручивать да просчитывать, то помимо расчетов ничего не остается. НИЧЕГО. Это страшно. Тебе, чтобы увидеть голые черепа, в Сыродиевский колодец незачем заглядывать. Тем более, перед сражением не нужно делать! нервы мотать…

– Ты прав. Пожалуй, сказанул я… – Лешка уступил с подозрительной легкостью.

– А я об чем! Тьфу, не об том… Ну и жук ты! Не зря Варвара не стала тебя удерживать – знала, что не удержать – не уговорить, не задурить и не стреножить. Даже не пыталась…

– Вот и нет. Пыталась. Она говорила – тогда в ментовке вы ушли…

– ЧТО?.. Порода ваша – Имбрякинская! упертая! Не просто так отец твой – дядя Веня Имбрякин – пил до бесчувствия. Ему, наверное, тоже голые черепа мерещились…

– Голые черепа? Не ведаю. Воспринимай это как метафору…

– Да? А я буквально. И мэр наш черепа видел – ну, как нас с тобой – как твой череп…

Перепалка между лучшими друзьями-соперниками грозила разгореться нешуточно. Но тут Юлик, которому (помимо, скажем, не трусоватости, а разумной опаски), присуща доля интуиции, догадался.

– Ведь ты, Петька, не стопроцентно уверен! И боишься. Играешь перед нами – типа самый крутой… Мне советовал не истерить!.. Уже давно замечено, твой язык развязывается, когда ты больше нервничаешь, икру мечешь – истеришь. Вспомните – нарядился благородным мстителем Зорро и в гостиницу полез. Потом всей Утылвой выручали! Дрожал по-заячьи на горе…

– Я не дрожал! А если дрожал, то голову и штаны не терял! И в обмороке не валялся.

Юлик с Петькой чуть не сцепились и не покатились по склону, их остановил Сережка Рванов – он как-то буднично, честно произнес.

– Тут такое дело… У меня тоже… того…подсасывает изнутри… Побаиваюсь… Я тоже понимаю, что все очень серьезно. И уже как раньше не будет. И мы даже представить не можем, как будет. Кончилась прежняя жизнь в Утылве – баба Лида померла, ее жизнь кончилась. Кажется, я тебя понимаю, Лешка.

– Наш слесарь второго разряда кое-что просек! Гениально! – подковырнул Петька.

Сережка сохранял странное – словно умудренное, взрослое – спокойствие. Братья Анютина предостерегли родича.

– Петька, не тарахти. Ты же мандражишь больше нас. Знаем тебя как облупленного!

– При чем здесь он? – Устина вдруг захлебнулась от беспричинной тревоги, сердце заколотилось. – Не дурак и не трус!

– Не трус, – кивнул Лешка (почему-то он не подтвердил: не дурак). – И все не трусы. Как порешили, так и сделаем – это решено. Без вариантов. Не ссорьтесь. Не выясняйте, кто умнее…

– М-да… Последние тихие денечки. Скоро рванет…

– Не терпится очень. Ни сегодня, ни завтра не засну… А когда рванет? Послезавтра? – Юлик, не удержавшись, спросил.

– Если за следующий день подготовимся… Должны успеть, – обнадежил Лешка.

– Ох-хох-хох… Мать еще после похорон бабы Лиды говорила, что надо картошку сажать. Но у отца каждый день ездки – то в Кортубин, то куда. И брат на фуре угнал…

– Мир летит в тартарары, а он про картошку! Тебя невозможно пронять, Сережка, а еще говорил, что все понимаешь.

– Правда, понимаю… Тут такая петрушка с увольнением… То да се… Короче, думы тяжкие не про картошку и не про петрушку…

– Да? Про пиво думаешь денно и нощно… Бутылками швырялся и чуть бабылидиного кота не пришиб…

– То же для преодоления стресса…

– Много стресса и много пива. Нарастил пузень.

– А я в физкультурный колледж не собираюсь поступать. Мне бы на завод вернуться.

– Вернешься. Вот послезавтра и вернешься. Пузень подберешь и просочишься сквозь проволоку. Порядок!..

– А мы посадили картошку. Да все посадили. Даже Сыродь. У него в Чагино земли немеряно…

– Чего бы ему не посадить? Привлек охранников олигарха – мужики здоровые, быстро огород вскопали. Дармовый труд олигархи любят – что на заводе, что везде…

– Сыродь – не олигарх. Он… ну, это… Неважно. Вы че разлеглись-то? Обгорите как головешки… До часа икс надо много успеть. Хорошие дела сделать.

– Мы отдыхаем, – братья Анютины лениво, до хруста потянулись. – Может, последние спокойные деньки. Что предстоит…

– Сейчас предстоит. Интересно. Кажись, Лешкина подружка шагает. Да не трухайте вы – это не Варвара, – первым заметил Сережка Рванов. – И не одна, а с кем-то… Вон! К лестнице подошла. Рукой нам машет… Нашенская девчонка. Проверенный, свой в доску товарищ. В шортиках… Кто же с ней?

– Незнакомый чувак, – Петька посмотрел в указанную сторону. – Нездешний… Вообще, слишком много не- знакомцев. Ты же, Лешка, упреждал, что совещание секретное. А сам позвал новую подружку.

– Тебя не касается! – буркнул Лешка.