Сказка про наследство. Главы 16-20

Надо отдать должное олигарху Сатарову – он предполагал, что пьяный визит сведется к чему-то подобному. К безобразной сцене. Поэтому Генрих с самого начала держался странно, отчужденно. Словно его ничего не касалось. Дескать, я – не я, и лошадь не моя, и хомут на лошади… Генрих поглубже запахнул на голом теле полы пиджака, отвернулся и выпятил нижнюю губу. Явно не желал участвовать в разговоре: ни называть себя, ни задавать вопросы, добиваясь истины. Например, обличения воров.

Пятнашков заподозрил неладное – что-то пошло не так. Но уже не мог переобуться – поменять свою обувку, размокшую в Негоди.

Подслушивавший за выступом стены Поворотов выбрал момент. Он по-хозяйски распахнул дверь.

– Приветствую! – эффектное появления начальника СБ ТыМЗ перед подчиненными. Гигантская фигура загородила входной проем.

– Ты что, за нами шел? по пятам? Ну, своего не упустишь… Однако спрятать концы в воду не получится, Поворотов. В Негоди нет столько воды, – Пятнашков не ожидал увидеть врага, но быстро пришел в себя.

Гигант сухим, деловым тоном обратился не к менеджеру, а к подчиненным.

– Вот решил лично вас посетить. Сегодня ты дежуришь, Роман?

– Наша смена… – охранники поднялись, одергивая форменные куртки, Роман Халилов нахлобучил фуражку на уши. Старался не дышать на визитеров, которых вдруг столько образовалось в ночной час (с Цуковым-то посидели, потрындели и не только чай распивали).

– Ясно. И как? Без происшествий? После давешнего демарша с флагом следует быть особенно бдительными. Я вас не пугаю.

– Тихо, Руслан Афанасьевич. Ночь – эвон какая синяя. Утылва уже десятые сны видит…

– Утылва, может, и видит. Один коллективный сон, потому как помешательство заразно. А вы должны не спать, а бдеть. Вам по службе положено.

– Да не спим мы! Я на прошлом дежурстве такое видел… Точно во сне – в самом невероятном кошмаре…

– Не ври, Ромка. Ничего ты видеть не мог. Корыльбун летал не у вас, а над центральной проходной. Здесь только молодежь шлялась, безобразничала, и господина Клоба чуть грузовиком не переехало. Ничего сверхъестественного.

– Ну, да. Клоб пострадал и отлеживается где-то. Плевать он хотел на всех. Буквально плюется. И ведь не он один. Мы там были и все видели – не корыльбуна, а наезд грузовиком. И тоже травмировались – душевно. Но вы же отгул нам не дали, чтобы восстановиться.

– Отгул? Вам, орлам? Какая разница, где бока отлеживать? Дома или в дежурке. Вы не переработали. Даже наоборот. Совсем мозги заспали! Сидите тут… лежите…

Витька стоял и напряженно обдумывал, куда клонит его недруг – не собирается же он следовать Витькиному плану и сам себя утопить. Уже не спешил с язвительными репликами. Охранники оправдывались.

– Руслан Афанасьевич, так приказ же. Чтобы от пульта не отлучаться. Чтобы, значит, когда зазвучит сигнал тревоги… В ночь, когда флаг на башню вывешивали, не сигналило…

– Роман, слушать тебя… Мозги ни о чем не сигналят? Есть должностные обязанности. Придумывать не надо. Исполнять, как прописано. Для вас, дураков!.. Например. Сейчас цеха пустые стоят. Обход делали, проверяли, что там и как?.. Ясно. Я обошел и проверил. На центральной проходной побывал, и в управе. За вас отработал.

– Не оттуда вы появились, Руслан Афанасьевич. Управа с другой стороны.

– Поумничай! Уволю вслед за остальными. Даже вперед всех. Умные не надобны – надобны верные. Лояльные компании.

– Извините. Я верный. Я очень верный! Что велят, исполняю. У меня жена беременная…

– Твое личное дело! Не смешивай работу и личные обстоятельства. Кому сейчас легко? У меня лично пятеро детей – я же не смешиваю. Пашка с Сережкой – мальцы. Работать мне и работать. Вот и бдею (или бдю?), обхожу территорию, ноги истаптываю…

– Обходи́тесь, господин Поворотов. Вы великолепно обхо́дитесь. От вашего «бдею» я балдею! – не утерпел Пятнашков.

Поворотов не стал отвечать Витьке – ниже его достоинства. Но высказал подчиненным.

– Почему я все должен? Никому нельзя поручить. Приходится самому. А уж минимально головой поработать – непосильная задача…

– Не слишком ли самокритично? – на этот раз ухмыльнулся Цуков. Не вовремя он вылез. Особенно после Пятнашковского остроумия. Поворотов, до того старательно не замечавший малыханского бизнесмена, преувеличенно удивился – и опять перед охранником Романом.

– Что у вас? Роман!! Почему посторонние в дежурке? Грубейшее нарушение! Все! Больше я не бду… не буду терпеть. Понимаю, завод не работает. Это расхолаживает. Дисциплина страдает.

– Кто посторонний? – булькнул Федька. – Я посторонний? Я свой!