Сказка сказок, или Забава для малых ребят

Оставшись без отцовского надзора, Умница благоразумно хранит себя как честная девушка, не следуя дурному примеру сестер; она многократно обманывает влюбленного в нее принца и, предвидя грозящую опасность, избегает ее; наконец, принц берет ее в жены

Печальная история о бедных влюбленных омрачила все удовольствие от прежних сказок; среди слушателей воцарилось такое молчание, будто родилась девочка[315]. Тогда князь велел Толле рассказать что-нибудь повеселее, чтобы умерить скорбь от смерти Ренцы и Чечьо. И она, получив приказ, отправилась в путь, начав так:

Благоразумие для человека — яркий фонарь в ночи трудов мира сего, с которым он безопасно преодолевает рвы и без страха идет по опасным дорогам. Благоразумие дороже денег, ибо деньги приходят и уходят, а благоразумие — верный товарищ в любой нужде. Этому вы увидите прекрасный пример в лице Ликкарды-Умницы, которая, пройдя бурное море с попутным ветром благоразумия, пристала в тихую гавань.

Жил некогда богатый-пребогатый купец по имени Марконе, у которого были три красивые дочери — Белла, Чендзолла и Ликкарда-Умница. Как-то понадобилось ему надолго уехать по торговым делам; и он, зная, что старшие дочери, неукротимые как молодые лошади, любят подмигивать кавалерам из окон, оставил каждой из них по перстню с неким камнем, который пачкал руки, если тот, кто его носил, делал постыдные дела. После этого он отправился в путь.

И не успел он отъехать от Вилла Аперта[316] (так называлась эта страна), как дочери принялись усердно протирать локтями подоконники и красоваться в дверях. Только самая младшая, Ликкарда-Умница, занимала себя трудами совсем другого рода, напоминая сестрам, что дом их отца — не Чёудзе, не Докёска, не Четранголо и не Пишьятуро[317], чтобы устраивать в нем такие кукольные представления и куриные кудахтанья[318] на глазах у соседей.

А прямо напротив их дома находился дворец короля, у которого было трое сыновей — Чеккарелло, Градзулло и Торе. И они, увидев миловидных девиц, сначала стали им подмигивать, от подмигиваний перешли к воздушным поцелуям, потом к разговорам под окнами, от разговоров к уговорам, а после уже к делу. Условившись о свидании, они — в час, когда Солнце, устав соперничать с Ночью, удаляется, забрав с собой всю свою роскошь[319], — все трое по веревке пробрались к девушкам в дом. Двое старших очень быстро пришли к согласию со старшими сестрами, но младший, Торе, не успел протянуть руку к Ликкарде-Умнице, как она, точно угорь, ускользнула от него в дальнюю комнату, где заперлась так, что открыть было невозможно. Огорченный юноша мог разве что считать кусочки, которые достались братьям, — а братья, не теряя времени даром, разгружали мешки со своих мельниц столь щедро, сколько могли вынести ослицы.

На следующее утро, как только птицы, трубачи Рассвета, протрубили: «По коням!» — чтобы часы Дня без промедления вскочили в седла, — парни ушли: двое старших — довольные, получив в течение бурной ночи все, чего желали; так что обе сестрицы вскоре оказались беременны.

Но тяжела была эта беременность; не столько животы их росли день ото дня, сколько час от часу у Ликкарды-Умницы надрывалось сердце от боязни, как бы эти надутые, точно у ящериц, брюха не принесли ее сестрам войну и поруху, когда вернется домой отец и закрутятся они, точно овцы в загоне.