Король велел Розелле рассказать, чем ее обидели, и она изложила по порядку все, что сделала для его сына, будто говоря о ком-то другом: как освободила его из плена, как помогла избежать смерти, как научила спастись от колдовских чар, как доставила на корабле живым и здоровым в его страну, а за все это к ней повернулись задницей и отплатили навозной плюхой, чего ей не подобало стерпеть безответно, ибо она — женщина благородной крови и дочь обладателя многих царств.
Король, услышав это, немедля посадил ее на почетное место и просил открыть, кто же тот недостойный возлюбленный, тот неблагодарный, что посмел так оскорбить ее преданность. И она, сняв с пальца перстень, сказала: «Кого найдет этот перстень, тот и есть изменник, что меня обманул!» — и подбросила, и перстень полетел и сам наделся на палец принца, застывшего при этом неподвижно, как столб. Но волшебная сила перстня, войдя в разум принца, вернула ему потерянную память о любимой; у него открылись глаза, закипела кровь, взволновался дух, и он, подбежав к Розелле, чтобы обнять ее, не мог насытиться, сжимая в руках эту цепь своей души, не мог утолить жажду, лобзая сосуд своей радости.
И когда он просил у Розеллы прощения за причиненную ей боль, она говорила: «Незачем просить прощения за ошибки, совершенные помимо воли. Я ведь знаю, по какой причине ты забыл свою Розеллу, ибо не забыла о проклятии, которым поразила тебя эта погибшая душа, моя мать; поэтому прощаю тебя от всего сердца». И пока они обменивались тысячами любовных слов, король, узнавший о происхождении Розеллы и о том, что он обязан ей спасением сына, раздумывал, как славно было бы видеть их супругами. Окрестив Розеллу в христианскую веру, он женил на ней принца, и они зажили счастливей всех, когда-либо связанных брачными узами, познав, после всех испытаний, верность пословицы:
Три феи
Забава десятая третьего дня
На хуторе Марчанизе жила некая вдова по имени Карадония, бывшая истинным сосудом зависти; у нее застревал ком в горле, если она слышала, что у какой-то из соседок что-то получается хорошо; ее тошнило, если кому-то из знакомых выпадала хоть малая удача; видя любого человека в радости, она готова была удавиться.