Сказка сказок, или Забава для малых ребят

После этих слов он повернулся к Паоле и велел ей отправляться в добрый путь. И она, облизав губы и почесав голову, начала так:

— Надо признать, что ревность — омерзительная бесовка; это головокружение, от которого теряют рассудок, горячка, воспаляющая жилы, припадок, что приводит в оцепенение члены, дизентерия, сотрясающая тело; это, наконец, бедствие, что отнимает сон, делает горькой пищу, возмущает покой; она жалит, как змея, разъедает, как древоточец, поит горечью, как желчь, морозит, как лед; пронзает, как гвоздь; это разлучница в усладах Амура, разорительница любовных радостей, непрестанное ненастье в море удовольствий Венеры. И никогда, и ничего доброго на свете не вышло из ревности; что подтвердите и вы собственными языками, когда выслушаете мой рассказ.

Жил некогда барон Сельва Скура[231], и была у него сестра; будучи еще совсем юной, она любила вместе с другими девушками своего возраста играть в саду. Однажды, увидев там пышную красивую розу, они поспорили, что кто перепрыгнет ее, не задев ни одного лепестка, тот выиграет уж не помню какой заклад.

Всей стайкой прыгали они, кто выше, и все задевали за цветок, и ни одной не удавалось перескочить его вчистую. Но когда дошла очередь до Лиллы, сестры барона, она, отступив чуть подальше, взяла такой разбег, что перепрыгнула розу; но тут неожиданно с нее слетел лепесток. Однако девочка была такой находчивой и проворной, что, мгновенно подхватив лепесток с земли, незаметно проглотила его и так выиграла заклад.

Но не прошло и трех дней, как Лилла почувствовала себя беременной и чуть не умерла от огорчения, ибо, точно зная, что не делала никаких вольностей и глупостей, недоумевала, как случилось, что у нее растет живот. Она поспешила к феям, с которыми водила дружбу, и те ей сказали, чтобы она не боялась, ибо причиной всему — лепесток, который она проглотила.

Услышав это, Лилла старалась скрывать свой живот, покуда было возможно, а когда пришел час разгрузить товар, тайно от всех родила премиленькую дочку, которую назвала Лизой; она понесла ее к феям, и каждая из них одарила Лизу от своего волшебного искусства. Но последняя из них, побежав смотреть на девочку, подвернула ногу и в сильной боли выкрикнула, что через семь лет матушка, расчесывая Лизу, забудет в волосах гребень, который воткнется зубьями девочке в голову, и из-за этого она умрет.

И вот прошло это время; и, когда все случилось по сказанному, бедная мать, разбитая несчастьем, после горчайшего плача закрыла свою мертвую девочку в семи хрустальных гробах, вложив один в другой, и поставила в самой дальней комнате дворца, ключи от которой всегда держала при себе.

Но горе отняло у нее все силы; и, умирая, призвала она брата и сказала ему: «Брат мой, я чувствую, как помалу выдергивает меня отсюда удочка Смерти, и оставляю тебе свои пожитки, чтобы всему моему имению ты был господином и обладателем. Только поклянись мне никогда не открывать последнюю комнату в этом дворце, а ключ от нее храни у себя в секретере». Барон, беззаветно любивший сестру, дал ей слово, и в тот же миг она сказала: «Прощай, все кончено».

Через год после того барон женился; и однажды, будучи приглашен на многодневную охоту, оставил дом под присмотром жены, причем особенно просил ее не открывать ту комнату, ключ от которой держал в секретере. Но как только он повернулся спиной к дому, она, принуждаемая подозрением, подстрекаемая ревностью, взятая за горло любопытством — главным приданым любой женщины, — взяла ключ и отворила комнату. И, открыв один за другим семь гробов, сквозь которые просвечивала фигура девочки, обнаружила юную красавицу, казавшуюся спящей; она выросла, как всякая другая женщина, вместе с гробами, которые увеличивались по мере ее роста.

Ревнивая жена барона, увидев это прелестное создание, тут же сказала: «Хорошо же, мой ненаглядный! Ключ под головой, а вор в кладовой! Вот почему было столько заботы, чтобы не открывать эту комнату, — чтобы, кому не надо, не посмотрел на парящего в гробу Магомета!»[232]