Сказка странствий (СИ)

— Да ладно! — устало отмахнулась старуха. — Это ты муженька лучше моего благодари! Он тебя сюда притащил! Ребенка-то хоть как назовешь? — почти по-доброму усмехнулась она.

— Я всегда хотела, чтобы у моего малыша было красивое имя, не такое, как у меня… Наши бергенские имена смешные и глупые, помню, Дерик всегда над ним подшучивал… — Тихоня на миг отвернулась, чтобы скрыть набежавшую слезу, и с нежностью взглянула на личико ребенка. — Назову её Эмили! Пусть будет так!

— Эмили? Красивое имя! — согласилась хозяйка. — Даже мне понравилось! Ну, ладно! До утра можешь у нас ещё переночевать, так уж и быть, учитывая твое состояние, разрешаю! Но чтобы уже завтра даже духу твоего здесь не было! Ты хорошо меня поняла, девочка?

— Да… Поняла… Я уйду… – опустив глаза, тихо ответила та.

 — Ну, вот и замечательно! – хозяйка холодно улыбнулась. – Отдыхай!

Утром Тихоня, осторожно взяв на руки ещё спящего ребёнка, тихо, чтобы не разбудить хозяев, вышла из дома и, распахнув калитку, быстро зашагала по дороге. Уже в самом конце деревушки её вдруг неожиданно нагнал старик и, с трудом переводя дыхание, сунул в руки небольшой сверток из ветхой тряпки. Девушка, с изумлением глядя на мужчину, машинально приняла его и, развернув, увидела там несколько ломтей черствого сухого хлеба.

— Вот… Возьми дочка! Я как-нибудь сегодня обойдусь, а вот тебе он будет намного нужнее! Бери, бери! — торопливо произнес старик, видя, что потрясённая бергенка хочет вернуть его обратно. — Я себе еще достану, а ты ешь! Ты ведь теперь не одна, тебе и о ней нужно подумать! — он кивнул на спящего на руках у девушки младенца.

— Спасибо вам! Спасибо за всё! Я никогда вас не забуду за вашу доброту! — Тихоня, роняя на землю капельки слез, с чувством обняла старика. — Спасибо…

— В добрый путь, милая! — грустно улыбаясь, попрощался с ней старый хозяин. — Пусть у тебя всё будет хорошо! И ты это… Не серчай пожалуйста на мою старуху… — виновато опустив глаза, произнес старик. — Она у меня хорошая женщина, просто… Мы и вправду не можем тебя у нас оставить… Самим порой есть нечего, а тебя с малышом нам и подавно не потянуть… Ты уж прости нас за это…

— Всё хорошо, я вовсе не сержусь на вас! Вы и так сделали для меня очень многое! — девушка ободряюще сжала ладонь мужчины. — Надеюсь только, что и я когда-нибудь смогу отплатить вам той же добротой! Прощайте!

Старик еще долго стоял на дороге, махая на прощание рукою этой странной чудной девчонке.

— Ты только выживи, дочка, а большего мне и не надо… — смахнув с глаз скупую слезинку, прошептал он, где-то в глубине чувствуя сердцем, что больше никогда уже её не увидит…

********************

Отдав Тихоне свой последний кусок хлеба, старый хозяин домика оказался прав. Теперь ей приходилось заботиться не только о себе, но ещё и о своей новорожденной девочке, которой, как и ей самой, требовалась тепло, кров, и еда. А с этим-то как раз всё было очень и очень плохо… Молодую бергенку по-прежнему никто не хотел брать на работу, ей часто негде было спать, и очень часто нечего есть. Если ей везло, она бралась за самую чёрную и грязную работу, порою просто за миску пустого супа или старой каши, которую хозяева из милости отдавали ей.

Но так бывало не всегда, и зачастую, девушке приходилось довольствовалась одними ягодами или дикими плодами, которые удавалось насобирать в лесу. Холодными ночами она укрывалась где-нибудь в поле, зарывшись в сухую траву и последними остатками драной одежды пытаясь согревать спящую Эмили. Девочка, как и она сама, часто недоедала, и из-за этого постоянно плакала, приводя Тихоню в состояние полного отчаяния. Проходя мимо многочисленных деревушек, бергенка порою просто подходила к домам и униженно просила у хозяев дать ей хоть немного еды, не ради себя, но ради её дочери. Кто-то с бранью прогонял оборванную нищенку с ребенком на руках, кто-то равнодушно проходил, даже не удостоив её взглядом, кто-то лишь презрительно усмехался, швыряя ей, как собаке, объедки со своего стола. Были и такие, кто, глядя на красивую, хоть и оборванную девчонку, глумливо улыбались, предлагая ей еду взамен на определённые «услуги». Тихоня, какой бы голодной она не была, всегда с гневом отвергала подобную «помощь», хотя в душе понимала, что долго ей так не протянуть…

Так дни пролетали за днями, и постепенно теплое лето, царящее в этой стране, стало сменять холодная дождливая осень. Тихоня отчаянно мерзла промозглыми ночами, всё свое тепло отдавая ребёнку, от постоянного голода у неё слабели ноги и кружилась голова, но она все равно упорно продолжала брести по промерзлым дорогам королевства в последней надежде спасти хотя бы дочь…