Сказка в дом стучится

И отвернулся, а я осторожно переложила тюрбан на другую сторону и пролезла Валерке под руку, но он и тут не смог лежать смирно, прижал мою руку локтем.

— Спи.

Он тяжело выдохнул в ответ:

— Я будильник не поставил. Ну и черт с ним. Проспит так проспит. Я вечно в школу опаздывал. Да и тут пять минут бегом.

— Какой же ты неправильный папа…

— Я знаю. Какой есть…

Да, какой есть… И я уткнулась носом в его теплую спину. Кто бы мог подумать, что ты у меня когда-нибудь будешь… Или что я в ближайшем будущем буду вот так к кому-то прижиматься…

Глава 60 "Семейная ночка"

Я рассчитывала держать Валерку в плену всю ночь, но он исчез — вырвался из моих объятий. И рука безвольно упала на пустой матрас.

— Что случилось? — спросила я через сон, нервно щурясь, хотя в комнате оставалось по-белоночному темновато.

— Сейчас узнаю… — услышала я Валеркин голос уже у себя за спиной. — Чего стучишь? — спросил он, открыв дверь.

— Заберите его от меня… — услышала я хриплый голос Никиты и подскочила. — Я спать хочу…

— Кого забрать? — это спросила я, уже скинув с кровати голые ноги.

— Сеньку… Он уже часа два у меня в ногах спит. Крутится и дерется…

Валера вышел первым. Я зачем-то пошла следом за качающимся Никитой, потеряв по дороге с головы полотенце. Поднимать не стала — нужно было нагнать Валеру.

В полумраке белой ночи было прекрасно видно, как Сенька лежит на чужой кровати — и совсем не калачиком, а раскинув и руки, и ноги… Где лежал до этого большой Никита, я не могла даже вообразить.

— Он сам пришел? — спросил Валера, смотря на малыша с той же растерянностью, что и я.

— Нет, наверное, я притащил его к себе! — огрызнулся Никита на отца в голос. — Не знаю, когда он пришел… — добавил уже шепотом, опасливо оглянувшись к двери или на меня.

— Осторожно! Разбудишь! — схватила я за руку его отца, когда тот нагнулся к кровати.

— А что делать? Отправить Никиту на диван?

— Я пойду на диван… Я спать хочу.

Валера швырнул в сына подушкой, но вытащить из-под спящего скомканное одеяло не получилось, но Никита сам сообразил схватить покрывало, а я сообразила сходить в комнату Арсения за одеялом — правда нашла его в коридоре: малыш, видимо, шел к брату спать сознательно.

— Валер, может, ты с Никитой поспишь, а я пойду на диван? — предложила я, когда поднялась с края кровати, кое-как прикрыв ребенка одеялом.

— Ничего больше не придумала? Пусть сам спит на диване, не развалится. И диван, и он. А ты иди спать нормально. Ну, а я все же будильник поставлю.

Сказал как отрезал! И я шагнула в коридор.

— Эй, Саш… Проверь по дороге Никиту…

Вот и исчез твёрдый отец и появился заботливый папочка. Сейчас проверю и отправлю к папе на кровать. Но бедный Никита уже спал, уткнувшись носом в подушку. Ну вот и какой толк из него будет завтра в школе? Тем более в последнюю неделю учебы. Особенно, когда тут дома — настоящая школа жизни. На практике, не в теории. Основы семейной жизни, предмет называется. И, кажется, мы все тут проваливаем экзамен.

— Слушай, а может ему не ходить завтра в школу? — спросила я на всякий случай уже под одеялом, вжавшись губами Валере в спину. — Он же полночи, получается, не спал.

Не помогло — папашка резко перевернулся на спину, а потом и на бок — ко мне.

— Ты тут подрывной деятельностью не занимайся, ладно? Только заикнись, он тут же заявит, что весь его класс уже на каникулах, один он бедный и несчастный…

— А что он тогда делает в школе?

— Оценки исправляет, что ещё? По личной договоренности. Сашка, я не просто занавески, я золотые жалюзи в класс купил. Я очень хочу, чтобы Никита наконец начал заниматься. Он все знает. Он просто не сдаёт домашки, не доделывает самостоятельные и контрольные. Он мне на зло таскает тройки. Типа, ну это ж не двойки… Чего привязался! Это удовлетворительно, а не плохо! Только тебя одного, злыдня, не удовлетворяет.

— А Марианна сказала, что Никите тяжело учиться стало после Владимира. Даже с кучей репетиторов.

— Врет она. Ему не тяжело. И все его репетиторы — его же школьные учителя. Его оставляют после уроков все переписывать. Стоят над ним с палкой.

— Тогда ты что-то не так делаешь.

— Явно не так… Но я не знаю, как делать правильно. Я всегда был против элитной школы. Там учителя не авторитет, а прислужницы какие-то. Он нормально во Владимире с обычными детьми учился, я с дедом говорил по этому поводу. Не выделывался там. Ну как бы и нечем было выпендриться. Даже квартиру тесть не позволил мне отремонтировать. Тут у нас просто кто кого с Никитой переупрямит. Я отступлю сейчас и все — хана его будущему. Сейчас его еще можно сломать, в пятнадцать — фига с два, не выйдет! Так что не лезь в школьный процесс. Это лень, а лень всю жизнь ремнём выбивали, как пыль из половика. У меня вот вместо ремня сила воли…

— Сила крика…

— Я не кричу, ты разве не заметила? Потому что Никита тебя стесняется. Пока стесняется. И слушается. Играет в пай-мальчика. И он может быть таким. Я таким был.

— Ты отца боялся?

Он сразу отвернулся, но только на спину и тяжело выдохнул.