Сказка в дом стучится

В квартире было не по-летнему холодно — спать тебе, Алечка, по ночам надо, а не шалить по всем фронтам, что с детьми, что с их папочкой… Сейчас бы еще вспомнить, как мультиварка включается, а то в кастрюльке я ему могу только манной каши сварить, да и то с комочками получится — нет ситечка и кисти, чтобы растереть клейстер.

— Долго еще? Я есть хочу…

Спросил, не выждав и пяти минут. Я ведь только на кнопку нажала!

— Почему же ты есть хочешь? Вы же на даче так рано не завтракаете.

Сеня пожал плечиками и подтянул колени к носу — сидел на стуле болванчиком и качался из стороны в сторону, или это у меня все плыло перед глазами. Зажмурилась — не помогло. Поможет только сон, пусть даже с комочками… Я его, не жуя, заглочу.

— Дай бублик…

Такой жалостливый голосок, да и взгляд туда же! Сразу узнаешь талантливого ученика Баронессы.

— Нет. Нельзя. Кашу потом есть не будешь.

— Я все буду.

— Нельзя.

Он надулся. Да ну и пусть! Я ему не мама, даже не няня, я — просто Саша, а просто Саша может быть злой тетей. А она действительно злая тетка, когда не выспится, а не высыпается она с того самого момента, как вы, милые, возникли непрошеными гостями в ее жизни…

Боже, как легко говорить о себе в третьем лице… Но вот подойти к зеркалу — да даже к стальной дверце холодильника — страшно, потому что там она, нет — я, живая и со своими собственными правами, которые хотят заменить одними только обязанностями.

— Давай картинки посмотрим, и не заметишь, как полчаса пробегут…

Не дожидаясь от рыжего будильника согласия, я перетащила его к себе на колени и положила перед нами на стол телефон — сердце беспокойно забилось не от близости чужого ребенка, а потому что телефон высветил мне начало сообщения от Волкова: я не хотел тебе все испортить… Я остановила движение пальца: нет, сейчас меня интересует только Арсений и гречневая каша.

Давным-давно — в прошлой жизни, кажется, — я помогала Игорю с разработкой детских творческих занятий, и планы уроков мертвым грузом продолжали лежать в моем гугл-драйве. Пытаясь выбросить из головы Волкова, я кликнула на имя Энди Уорхола. Тогда мне пришлось долго объяснять Игорю, что в наследии этого художника можно найти много полезного для творческого развития его подопечных. Картинки поп-арта привлекают буйством красок и похожи на готовые раскраски: в них легко прослеживаются четкие контуры и видна работа с цветом. Детям я предлагала для творческой игры портрет Мэрилин Монро, Четыре Панды и два варианта Четырех Цветов.

Будь под рукой принтер, я распечатала бы шаблоны и, вручив малышу цветные карандаши или даже фломастеры, получила бы долгожданную свободу на полчаса, а то и больше. Однако, кроме телефона и языка да огромного желания убить время, у меня ничего не было. Что ж… Панда будет кормить нас бамбуком, пока мультиварка не накормит кашей.

— Ты знаешь, что такое фон? Знаешь, что цвета бывают теплыми и холодными? Светлыми и темными? Смотри, какие разные у нас медвежата… Как думаешь, на этой картинке день или ночь? А это какое время года? Сколько всего времён года? Назови. Думаешь, вот это весна. А, может, лето?

А, может, я много на себя взяла и сама все испортила? Без Волкова. Но я не прочитаю сообщение от него, пока не выпровожу всех из дома. Звонить ему бесполезно. Дрыхнет. Это у меня не поймёшь, где день, где ночь, где чёрное, где белое, где правда, где ложь, где надо молчать, а где кричать… От бессилия! Полного!

Глава 61 “Большая ложка”

— Эта твоя ложка была очень маленькой и поэтому не считается…

Ложка была достаточно большой, чтобы съездить ей по лбу тому, кто не дал мне спать, полчаса спрашивал про кашу и остановился на середине тарелки со словами, что «сыт». Кое-как договорились еще на четыре ложки — ровно столько, сколько ему годиков. Тогда и выяснилось, что день рождения выпал у него ровнехонько на воскресенье. Пока ещё трёхлетка подвох с ложкой не раскусил и покорно съел следующую. Ну, а что мне оставалось — ложечка за маму, ложечка за папу тут не вариант. Папа за час так и не вылез из кровати: не удивлюсь, если уснул сном младенца. Возможно, ему со мной под боком тоже не спится — все же пять лет — приличный срок для того, чтобы привыкнуть к личной свободе. Даже если на словах все не так…

— Эту ложку я тоже не принимаю…

У каждого в этой семье свои стандарты, но я не собираюсь снижать планку своего мировосприятия ради чужого комфорта. У них достаточно прислуги, чтобы исполнять каждую прихоть. Не только Никита меня стесняется, Арсений тоже не знает пока, кто я такая и сколько при мне можно оставлять на тарелке безнаказанно. Я тоже многого не знаю, поэтому разрешила ему положить в кашу только одну ложку сахара. С полным ртом этот ребенок золотой не только цветом волос.

— Я больше не хочу.

— Тут нет Буси, которая может за тобой доесть. Я посчитала ложки — их в тарелке оставалось ровно четыре. Как ты умудрился превратить их в десять, не понимаю…