Сказка Востока

Правда, подойдя к Мосулу, он взял в узду свою страсть к скорой атаке. Надо было разобраться на местности, а главное, дождаться султана Багдада, который по расчетам давно должен был быть здесь. Разумеется, что и в армии Мираншаха вели свою разведку. Видимо, там решили, что противников надо разбить поодиночке, не дожидаясь осады города коалиционными силами. Тем более что войска Тамерлана привыкли побеждать, и не могли понять, что на них нападают.

По численности противники примерно равны. Несмотря на то что уже была поздняя осень, утро, было душно, облачно, с ветерком, а вдали, в низине, блестящей ниточкой река — вечный Тигр, и вроде вечный покой. И вдруг, как психическая атака, яростный бой тысячи барабанов, сотни разукрашенных знамен, крик, конский пот, от предбоевой дрожи воинов, кажется, земля шатается. Поплыли круги перед глазами Малцага: этот пейзаж, этот бой, крик, запах и накал напомнили ему родину, Терек и то, как в взмахе меча он видел ненавистную рожу Тимура. Это после он себя корил, а в тот момент не выдержал, вспомнив все свои страдания, как взбешенный буйвол, зарычал и сам бросился в атаку.

Эмир в атаке. Командир готов первым свою жизнь на поле брани сложить. Такое редко когда увидишь. Взбодрились мамлюки, до небес вознесся их моральный дух, а их смелый крик заглушил барабанный бой. Как такового боя даже не было, была короткая сшибка. Центр, где был Малцаг, сходу вклинился в ряды тюрков. От неожиданно яростного натиска последние дрогнули, попятились к реке. По боевой практике Малцаг знал, что нельзя врага припирать к непреодолимым преградам, ибо, не имея возможности бежать, они дерутся насмерть. Теперь и этого не было. Кто смог, бежал в степь, кто пал, кто бросился в реку, многие сдались в плен. А Малцаг все бегал по полю с саблей в руках, выискивая сына Тимура. Оказывается, Мираншаха здесь вовсе не было, не посчитал нужным против какого-то мамлюка выходить.

К вечеру того же дня мамлюки, как освободители, вошли в Мосул. Малцаг повидал немало городов. Мосул, судя по архитектуре, — город древний, небольшой. По сравнению с Измиром, а тем более Каиром — это какое-то захолустье: всюду грязь, помои, мусор, вонь. Здесь живут в основном курды, а также много персов и армян. Жители города с восторженной радостью встречают армию мамлюков, по их лицам и виду города заметно, до какого разорения довела оккупация Тимуром и дань, выплачиваемая Мираншаху.

На центральной площади с символическими ключами от города и всевозможными подарками встречали Малцага местные сановники и зажиточные люди. Малцаг всех тепло обнимал, улыбался, непонятно за что, как и они, по-восточному щедро благодарил, хотя и понимал, что этот богатый люд при любой власти жирует, к любому деспоту подход найдет, любую должность купит, и что ни говори, а и без них никак нельзя, а где еще знающих управленцев, визирей и сборщиков налогов взять? А кто на месте владеет всей информацией, казной, религией и идеологий? Не привлекать же к делам безграмотную чернь. И с собой новых не привезешь: пока они с местом ознакомятся, все пойдет на кавардак. Вот и приходится Малцагу с царской вальяжностью прежнюю элиту у власти оставлять. А его в ответ в древний дворец города приглашают, там уже столы накрыты, будет пир в его честь. При упоминании дворца едкая горечь появилась у Малцага во рту, вспомнил каирский дворец султана, вспомнил, как в эту несомненную роскошь ковров и картин впиталась ядовитая аура борьбы за власть, лести и коварства, посулов и измен, смерти и торжества. Только теперь Малцаг понял, почему Тимур никогда не останавливается на ночь в завоеванных замках и дворцах, а лишь в своем шатре: он по опыту знает, что может присниться, а может, и приключиться в столь неблагочестиво-тронных местах. И почему-то в этот момент Малцаг с необъяснимой тоской вспомнил роскошь «Сказки Востока». По крайней мере, где-то откровенней, веселее, красочней. И знаешь, что «Сказка Востока» — это иллюзия, кратковременно, обман. Но как хочется на время обмануться, забыться, отдаться неге кайфа и безрассудства, понимая, что за стенами «Сказки Востока» сплошь серость, заботы, тот же обман и путь в никуда. Думая об этом, Малцаг спросил:

— А есть ли в Мосуле «Сказка Востока»?

— Нет, — чуть не хором ответили сановники и, давая понять, что они знают, что это такое, стали наперебой объяснять: — Есть в Багдаде — несколько дней по реке. А ближе и лучше — в Тебризе, но там Мираншах — изверг и сумасброд.

Ночью эти же сановники явились в лагерь мамлюков в пригороде Мосула, просились в шатер эмира Малцага, рассказали, что некоторые воины занимаются мародерством. Малцаг обещал утром разобраться, виновных наказать. Остаток ночи он не спал, был очень зол и прежде всего на свою ненадежную охрану, которую богатые горожане Мосула, скорее всего, смогли подкупить и заставили его разбудить среди ночи. Такого нельзя было представить в лагере Тимура, и к утру все охранники и их командиры висели бы напоказ.