Сказка Востока

Все это в далекой истории. А, как пишут хроники тех времен, Красного Малцага в Египте встретили как героя-избавителя. И нам кажется, что это сейчас информация расходится мгновенно. Так природа и физические законы мироздания и тогда, и сейчас неизменны. И, конечно же, не как сейчас, но и в средние века информация до всего мира доходила очень быстро. Ведь весь мир, как проводами-путепроводами, соединен многочисленными караванными путями, по которым постоянно перемещаются люди, грузы, сообщения. И понятно, что материальная составляющая — товар или субъект — долго ходят из конца в конец. А вот такие нематериальные составляющие, как слух, мысль, тем более слово, перемещаются из уст в уста почти что со скоростью звука, то есть более трехсот метров в секунду в воздушной среде. Разумеется, все это утрирование, но все же вести и в средние века перемещались довольно быстро. И пример тому Малцаг: еще в Египет не прибыл, а его уже ждут как спасителя, ибо он, как известно, хоть и попал в плен, и немыслимым пыткам подвергся, вплоть до кастрации, среза ушей и прожжения пяток, и чего только в рабстве не пережил: в море тонул, в бочке с кислотой сидел, по «адовому» вечному кругу ходил, да как подлинный былинный герой все это выдюжил, воскрес, восстал и сходу от пиратов спас. Ну чем не сказочный герой, чем не кумир обиженных, тем более рабов? А людям нужны сказки, нужен добрый герой, нужен избавитель.

Сам Малцаг такого приема вовсе не ожидал. Поначалу даже было растерялся, а потом видит — его не на почетный трон сажают, а к руководству боем зовут, на его геройство, знание и удачу рассчитывают, в случае победы золотые горы с высоты пирамид сулят.

Малцаг и не раздумывал, сходу согласие дал. Враг у них общий — Тамерлан или его ставленник. И дела здесь не совсем плачевные, как он думал. Плачет лишь свергнутый Фарадж. Так другого Фараджа Малцаг и не знал. Этот манерный, изнеженный баловень судьбы и в Грузии плакал, и сейчас, говорит, по отцу, а Малцаг знает, что сиди он сейчас на троне, слез бы не было, и его он вряд ли принял бы и даже узнал. А теперь он клянется, что его с Малцагом свела судьба, что он очень одинок и никому не верит, а его окружают эмиры и визири — все сплошные воры и бездари, ибо в ином случае их не выгнали бы из Каира и не проиграли бы они последний бой.

В этом Малцаг с Фараджем согласен. После великих побед над монголами прошло более полторы сотни лет. Ныне идет лето 1399 года, и у мамлюков соперников нет, так, редкие стычки. И живут они прошлыми успехами. И теперь эмиры и военачальники свои звания не на поле боя приобрели, а в дворцовых интригах и баталиях. И здесь они не оттого, что верны Фаражду или какой-то идее, а потому что их стойла к казне другие захватили, их дворцы, земли и феллахов другим отдают, посты и должности тоже перепродаются. В общем, ничего нового и удивительного в этом историческом процессе нет, все старо как мир. Но Малцаг знает, что если бы переворот в Каире совершил такой гений, как Тамерлан, то он ни на секунду не расслабился и не успокоился бы, пока не уничтожил бы такого престолонаследника, как Фарадж, а следом и всех казнокрадов. Вот в чем его сила и могущество. А новый султан мамлюков этим гением и чутьем не обладает, он Фараджа изгнал, армию разбил и теперь, как полноценный султан, думая, укрепляет базу и тыл, занимается перераспределением богатств и назначением на посты.

А в это время по подсказке эмира Хаджиба, свергнутый Фарадж делает единственное назначение: главнокомандующий его войском — эмир Красный Малцаг, и по требованию последнего по этому поводу выдается письменная грамота.

Узнав о назначении, к эмиру Малцагу являются около сотни мамлюков-земляков — воины-горцы из Алании, которые либо лично знакомы с ним, либо воевали в одной армии с ним на Тереке или под Магасом. Из этой сотни горцев Кавказа Малцаг создает личную охрану и поручает каждому привести еще по десять лучших воинов. Так набирается тысяча бойцов — гвардия мамлюков Малцага.

После этого эмир Красный Малцаг назначает своим заместителем тюрка — эмира Хаджиба, создает группу разведки, засылает ее в Каир и проводит первый смотр местности и войск.

Численность войск Фараджа в три раза меньше, чем у султана Катмоса — двенадцать тысяч. Из них десять тысяч — конница. По виду и дисциплине это не регулярные войска, а скорее, ополченцы-абреки, среди которых витает пораженческий дух, нет единства, цели, огонька в глазах. Вместе с тем, есть весьма существенные позиционные плюсы. Отступая из Каира, Фарадж убежал в сторону Палестины, занял провинцию Танис, так что проход на Синайский полуостров оказался под его контролем, и помощи по суше, допустим, от Тамерлана, новый султан получить не сможет. А вот Малцаг просит у Фараджа нанять пять тысяч конницы у сирийцев и армян и пять тысяч пехоты у нубийцев.

— У меня нет средств, — плачет Фарадж.

— А те, что мы привезли, — напоминает командующий.

— Так это последний резерв, — восклицает опальный султан.

— В могилу не заберешь, — едок тон Малцага, — а путь к трону и не этого стоит.