Сказка Востока

— Нет, при власти нет этнических привилегий, хотя кавказцы, в отличие от нас, турок, очень поддерживают друг друга. Но сейчас это не в счет, мамлюки разделились по расчету. На днях был под Каиром бой. Фарадж проиграл, бежал. Где моя семья — я не знаю. Сегодня отходим на юг, в Египет, — теперь эмир исподлобья уставился на Малцага: — Теперь в твоих услугах вроде нужды нет… ты от меня свободен.

— Значит, — медленно произнес Малцаг, — я должен все вернуть?

— Нет, — твердо сказал мамлюк, — ты это заслужил. А теперь делай что хочешь, — разливая кумыс по усам, эмир сделал несколько глотков, тяжело встал, давая понять, что разговор окончен.

Однако последние слова мамлюка, а главное, то, что Тамерлан и сюда проник, сильно задели чувства Малцага, и он, тронув Хаджиба за рукав, спросил:

— А ты что намерен делать?

— Гм, — кашлянул эмир, — у меня выбора нет, буду искать Фараджа.

— А Фарадж? — не отставал кавказец.

— У него тем более выбора нет: либо трон, либо смерть.

— Я иду с тобой, — выпалил кавказец.

Этот день эмир дал Малцагу на прощание с близкими, а вечером их корабль взял курс на юг, на Египет. Видно, Хаджиб кое-что в Бейруте предпринял: на борту много новых военных и еще каких-то, по всей видимости, очень богатых и влиятельных людей, и все озабочены, задумчивы, грустны; смена власти — для кого-то надежда, взлет, мечта, а для кого-то банкротство, забвение, гибель. Это жизнь, это закономерный, объективный исторический процесс, движение, которое мы пытаемся подсмотреть, понять, уловить, но оно, как время, неуловимо и потому во многом непонятно, да это нас не остановит, и мы вновь и вновь пытаемся заглянуть назад, чтобы идти вперед.

* * *

Историческая наука гласит: чтобы стало возможно общение между людьми, необходимо что-либо общее между ними. Это общее возможно при двух условиях: когда люди понимают друг друга и когда нуждаются друг в друге, чувствуют потребность один в другом.

Видимо, исходя из этого, Малцаг, или, как его стали здесь называть, «Красный Малцаг», был принят мамлюками в Египте с распростертыми объятиями, как герой. Ибо почти что все действующее в армии мамлюков воинство попало в местное рабство из разных стран в результате нашествия Тимура, и Тимур был общий враг этих людей, а этому врагу, как и в любой сказке и в любом повествовании, должен противостоять достойный соперник — некий герой-нарт. И этим героем, помимо воли самого Малцага, стал именно он, потому что все знали, а со временем и в далеких краях совсем идеализировали и мифологизировали образ героя, который в неравной схватке на Тереке сумел истребить сотни охранников-варваров и вплотную подошел к самому Повелителю, — оставался один взмах сабли, вроде бы смертельный и решительный, был нанесен, но какие-то дьявольские силы, что по жизни сопровождают Тимура, отвели в сторону богатырский удар, и клинок прошелся справа — по-божески праведной стороне захватчика. С тех пор у Тимура правая рука не сгибается, так что он, как все неверные, левой рукой кал подмывает, ею же ест, и правая нога стала хромой. И теперь по-персидски он Тимур-ленг, а в Передней Азии и на Ближнем Востоке, где наряду с арабским еще господствует латиница и греческий, он стал называться Тамерлан.

Но миф или сказка на этом не закончились. Наш герой — юный Малцаг — продолжал бороться за свой край и свой народ.

И если варвара-отца злые силы спасли, то его старший сын Омар-шейх не ушел от справедливого возмездия: нашел погибель от руки героя. Хотя силы и были неравные, Красный Малцаг одолел бы варвара, да Тамерлан подлый и коварный, подкупил всяких ублюдков-инородцдев. Те предали родину, народ, Малцага.

Теперь всесильные щупальца Тамерлана достигли и Египта. С помощью своих шпионов, подкупа и посулов Великий эмир нашел брешь в рядах мамлюков, сумел их раздвоить. И вот могущественный черкес султан Баркук убит, к власти пришел тюрк-мамлюк, вроде родственник Тамерлана. Отныне Сирия, Египет и Палестина фактически могут стать подконтрольными Тамерлану. По крайней мере, если он сюда соизволит прийти, то все ворота городов ему откроют, истребит он все.

Однако есть в мире и добрые герои, которые огонь, и воду, и медные трубы пройдут, выстоят, злодея в конце концов, как сказано в сказке, накажут. И этот герой — Красный Малцаг. И почему-то история дьявола-Тамерлана помнит и даже как-то чтит, а вот Красный Малцаг в редкой летописи едва упомянут. Вот такова жизнь: убийцам — насильникам-супостатам — памятники, сотни фильмов и книг, а добрый герой — не герой, не оставил он след на земле, на лицах матерей морщин мало проложил, мало их слезами орошали, всходов памяти не нашлось.