Сказка Востока

— «Сказка Востока» — быль? — почему-то в вопросительной форме и не без иронии выпалил Малцаг. В это, как в сказку, он верил и не верил. А главный конюх сквозь узкие раскосые глаза пристально посмотрел на Малцага и твердо ответил:

— Быль. Как тебя зовут? — и, не выслушав дела пришельца, бросил: — Я вернусь.

Вернулся он не скоро, пригласил Малцага пройтись с ним по заведению, словно для экскурсии. Малцаг понял, что его ведут кому-то на показ. «Неужто Бочек здесь?» — с потаенной радостью думает Малцаг. А его поводили, вновь усадили на прежнее место. И много времени прошло, всякие мысли его за это время посетили, да хмель, этот пьянящий воздух и юные гурии берут свое, выбивают из головы всякие заботы и мысли. И он уже мечтал, с которой из красавиц проведет эту ночь, как вновь появился конюх. На его заросшем лице никаких эмоций, молча поманил за собой. Они спускались в подземное помещение, проходя по коридору, попали в клубы дыма. Малцаг чихнул, сразу понял, что здесь жгут крепкую дурь, и она по вентиляции распространяется по всему заведению, отуманивая мозги. Однако теперь Малцагу расслабляться нельзя: в подземных лабиринтах сыро, темно, страшновато, и неизвестно, что за очередным углом поджидает. Все может быть, и он крайне напряжен. Да вдруг стало светло, просторно, и воздух очень свеж, и знакомый аромат. Они оказались в огромном зале. Ласково поет ручеек, откуда-то витиеватые струйки пара и знакомый фальцет:

— О чающий движения воды,[141] — из небольшого бассейна цвета небесной лазури видна лишь крупная голова и широченные плечи Бочека. — Раздевайся, здесь твоих ушей никто не увидит, — не ответив на приветствие, купец стал выходить из воды. Малцаг изумился этой обрюзгшей массе, и, чтобы ответить на не скрытую надменность тем же, он язвительно заметил:

— А тебе каирское подземелье было бы полезнее.

— Гм, — недовольно кашлянул купец Бочек. — Мир вертится, и теперь ты в моих объятиях, — он облачался в простынь и вдруг широко улыбнулся, дружески обнял Малцага. — Прости, я рад тебя видеть, ты тот же — боец. Ха-ха, не сдрейфил. Дай, я полюбуюсь на тебя. Молодцом. Раздевайся.

Они парились в турецкой бане, ужинали в огромном зале, а потом небольшая комната с камином, один кальян на двоих и никакой прислуги. Только здесь, после знака хозяина они заговорили о делах.

— Я знаю, что подвергаю тебя огромному риску, — сказал Малцаг, — но иного не было.

— Правильно сделал, — Бочек выдохнул клуб дыма и после продолжительной паузы: — не говоря о том, что ты меня спас, и не учитывая мое слово, я горд и рад за твои дела… правда, твой султан Фарадж — трухля.

— Ты ведь понимаешь — выбора нет.

— Понимаю, но в Каир, даже если позовет Фарадж, не суйся, — тяжело сопя, Бочек встал, подошел к деревянному шкафу, стал разливать какую-то вязко пахнущую жидкость. — Превосходный эликсир из Китая, — поставил он перед Малцагом пиалу. — Если честно, встречи с тобой — и вправду, риск, но я очень рад. Хотелось тебя увидеть. Я давно не был в Тебризе, — он сделал небольшой глоток. — А ты какими судьбами?

Без обиняков Малцаг во все Бочека посвятил.

— М-да, — задумался купец. — Вызволить Шадому из гарема Сабука — немыслимое дело. — Он поднялся, тяжело заходил, вдруг встал напротив мамлюка: — А ты знаешь, кого разгромил в Мосуле? Вот этого Сабука. Хе-хе, молодец. А Сабук бежал в свой гарем, видать, к этой Шадоме. Тимур за это его бы повесил.

— А что же Мираншах?

— А Мираншах — придурок. Опий и вино. Этому заведению, — почему-то как о чужом сказал Бочек о «Сказке Востока», — около миллиона должен, в шеш-беш проиграл. Не отдает. Ничего нет. Ох, наверное, и сейчас здесь сидит.

— Здесь? — вскочил Малцаг.

— В этом заведении ничего быть не может, — строго постановил хозяин и, чуть погодя, добавил: — Тем более что это нашу задачу не решит, такой дурак нам нужен, — он опрокинул пиалу. — Понравилось? Очищает мозги, — он вновь подошел к шкафу. — Нам надо хорошенько подумать. Кстати, а я здесь из-за этого Сабука. Дрянь последняя. Мой дворец здесь отобрал, — он сделал глоток. — Да дело не в дворце. Я его из тюрьмы в Измире вызволил, а сколько еще дел. Впрочем, сколько собаку не корми, — он отпил еще глоток. — Слушай, — Бочека вдруг осенило, — а может, ему передозировку афродизиаки[142] дать?

— А что это такое?

— Дорогое снадобье, у меня берет: смесь женьшеня, порошка из рогов оленя и носорога и амбры кашалотов.

— И что, помогает? — полюбопытствовал Малцаг.

— Ты это у Шадомы спроси, — ухмыльнулся Бочек и, увидев насупившееся лицо мамлюка, загадочно улыбнулся. — Убрать просто так Сабука — ничего не даст. Есть идея. М-да, ты можешь пожертвовать одним мамлюком?

— Мы воины и каждый день ожидаем смерти.