Сказка жизни

Точно, ну конечно! Они же часто вместе ездили в училище, поджидали общественную колесницу на платформе. А перед платформой, в зоне мелкой розничной торговли, прямо на асфальте, подстелив одну газету, всегда восседал дед с грибами. Причем появлялся он еще на срезе мая, с первой листвой, а пропадал только когда снег уже ложился, но всегда, чуть становилось теплее – возникал со своим питательным товаром вновь. То есть, грибы у него всегда были разные, смотря какой месяц, но сам дед был неизменен, как Судьба. «Обрати внимание, – однажды шепнул Филимонову Сказочник, тогда еще будущий, – Человек нашел свое дело и место в этой жизни. По сути, ему остается только позавидовать и к аналогичному стремиться…» Филимонов тогда лишь покачал головой, а теперь-то понял, что определенная истина в этом была…

– Ты по делу или так?

– И так, и так. А может, и просто так, – подумав, сформулировал Филимонов, присаживаясь рядом, – Сам пока не понял.

– Дело твое. Я тебе любому рад, – и Сказочник протянул Филимонову богатырских размеров самокрутку. Филимонов вытащил было многоразовое трофейное огниво, но, поймав на себе насмешливый взгляд принимающей стороны, тут же сунул обратно за голенище и чинно прикурил от хозяйского пламени.

– Так-то лучше! Здесь твои красоты геройские без надобности. Я картошечку вот поставил, скоро поспеет уже…

Филимонов инстинктивно втянул ноздрями – точно, картошечка! А еще… черт, неужели – тот самый нектар, самый дешевый, который пили они тогда сколько раз все на той же платформе, по всегдашнему юношескому безденежью… нет, ни с чем не спутать его чарующий терпкий букет!

– Да ты ждал никак меня?! Все проведал наперед?

– Да говорю же, работа такая, – Сказочник хитро посмотрел на Филимонова, – Сам знаешь: сказка – ложь, да в ней намек… Я хоть и сказочник-реалист по сути, но в нашей местности по-другому-то и нельзя иной раз!

– Я понял тебя, – сказал Филимонов, улыбаясь, – Ну ладно. Тогда традиционный вопрос: над чем работаете, маэстро?

– Над сказкой о безусловном вреде алкоголизма, – без запинки отчитался маэстро, – Есть что доложить по вопросу? Материальчик какой поучительный? У меня, знаешь – все в дело идет…

Филимонову показалось, что у него даже слюнки потекли от удовольствия. Как же, как же – есть такой материальчик! Он тотчас вспомнил, как папенька, Филимонов-старший, брал его с собой на учебно-тренировочные подвиги, Филимонов еще школу не закончил… а потом, под давлением боевых товарищей, отец капал ему в стаканчик, будто из пипетки, и Филимонов так бы и сидел с ним весь вечер, но потом…

Но потом, улучив момент, подходил дядя Никита Кожемяка и, неодобрительно косясь на родителя, шептал:

– Ага, сам-то полный стакан себе берет, а ребенку пожалел… да какой ребенок, уж с отца, и в первом ряду стоял со всеми наравне! На-ка вот тебе – до краев плесну нектарчика!

И плескал до краев, в подтверждение своих слов и чистоты намерений.

А потом подходил дядя Евпатий Коловрат и, укоризненно качая головой, смотрел уже на дядю Никиту:

– Ай-яй-яй, ну и жмот же Никита! Молодому обычного нектара налил, а себе-то – крепленого! Правду люди говорят, и фамилие у него слишком правильное, больно подозрительно. А на самом деле – жмот, жмот и есть! Давай-ка, быстренько махни – и я тебе своего настоящего нектара наделю, мужского, усиленного!

И взаправду наделял.

А потом возвращался папенька и с изумлением взирал на разъехавшегося напрочь Филимонова, и всплескивал руками картинно:

– Ах, сынок, ну как же ты так – там ведь и было-то всего ничего, даже донышко не прикрыто…

А вокруг все тоже стояли и тоже руками плескали, а с наибольшей амплитудой – дядя Никита Кожемяка и дядя Евпатий Коловрат, пряча под бородами довольные ухмылки:

– Да-а, молодой, ну ты дал, с одного-то полстаканчика так укатить, совсем не держит удар, ох, не отец в этом плане, совсем не отец…

– А вывод? – спросил Сказочник, хотя Филимонов только лишь собрался раскрыть рот.

– Вывод, вывод… – задумался Филимонов, – Ты знаешь, у меня в молодости были определенного рода личные проблемы…

– Это я не сомневаюсь.

– Но потом я начал регулярно употреблять магический нектар, и проблемы исчезли…

– Да неужели? – удивился Сказочник.

– Все до единой. Как и не было никогда, – подтвердил Филимонов, – Правда, взамен появились другие. Но ведь это уже совсем другая история. А так – и завязка, и интрига, немного лирики и важный морально-нравственный вывод. В общем, все, как ты и любишь!

– Очень хорошо. Даже отлично. Только знаешь… – тут Сказочник немного помедлил, – Все это никуда не годится.

– Это почему же? – слегка обидевшись, спросил Филимонов.

– Потому что я эту сказку уже написал. И действительно, все как ты и сказал. И лирика, и вывод. Правда, в результате все сжалось до одного-единственного предложения, но ничего. «И он поспешил к метро, где немедленно и очень зло употребил…» – и Сказочник расхохотался совершенно счастливым смехом.

– Ну я же по правде спрашивал! Несерьезный ты человек, а еще сказочник. А ведь читатели – они верят тебе…