Сказки 1001 ночи

«О Абу-ль-Хасан, – сказал халиф, – твое суждение поистине справедливо и правосудно, и Аллах великий может даровать тебе то, что ты желаешь, ибо, клянусь великим Аллахом, он был бы этим доволен. Возможно и вероятно, что когда повелитель правоверных узнает, что ты хотел бы стать халифом, чтобы отомстить за обиду, из любви к справедливости, он сделает тебя на день своим наместником. Мне нетрудно, Абу-ль-Хасан, осведомить повелителя правоверных о твоем желании, ведь хотя я мосульский купец, у меня с халифом знакомство и дружба». – «О гость, – рассмеялся Абу-ль-Хасан, – ты как будто шутишь, и потешаешься надо мной, и насмехаешься над моим слабым умом. Ведь если даже твои слова и правильны и ты пойдешь и скажешь об этом повелителю правоверных, он только посмеется над нами с тобой и над скудостью моего ума. Но правда, если бы халиф узнал об этих людях, он воздал бы им по заслугам». – «Нет, Абу-ль-Хасан, – возразил халиф, – не говори, что я над тобой смеюсь. И упаси боже, чтобы я смеялся над таким хорошим человеком и ответил бы неблагодарностью на милость. Да и халиф тоже не станет над тобою насмехаться, как ты подумал; совсем наоборот – это его только повеселит и позабавит. Однако хватит нам разговаривать, ведь ночь уже вся прошла». – «Ты совсем сонный и хочешь отдохнуть, – сказал Абу-ль-Хасан. – Правда, ты устал, но здесь, в бутыли, остается еще немного вина. Прикончим его, разделаемся с ним, а потом поспим. Но сначала, о гость мой, я дам тебе наставление: когда утром выйдешь раньше меня, прошу тебя, закрой за собой дверь». – «Слушаю и повинуюсь, Абу-ль-Хасан, – ответил халиф. – Но я хочу сам налить тебе последнюю чашу». – «С любовью и охотой, о гость мой!» – воскликнул Абу-ль-Хасан.

И халиф взял бутыль, налил себе и выпил, а потом он наполнил чашу Абу-ль-Хасану, и положил в нее немного банджа, и подал ее Абу-ль-Хасану, говоря: «Ты все время мне прислуживал, о Абу-ль-Хасан, и теперь мне следует послужить тебе». Абу-ль-Хасан взял чашу, поблагодарил халифа и выпил ее всю. Вино и бандж закружились у него в голове, и он упал на землю и заснул как убитый, и халиф засмеялся. А Масрур уже стоял перед халифом, и тот сказал ему: «О Масрур, взвали его на плечи и хорошенько запомни этот дом, чтобы, когда я тебе велю, принести его обратно». – «Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных», – ответил Масрур.

И халиф вышел, а Масрур шел за ним следом, неся Абу-ль-Хасана. Они оставили дверь открытой и шли до тех пор, пока не дошли до дворца; и оказалось, что невольницы, рабы и евнухи еще не ложились. И халиф положил Абу-ль-Хасана во дворце и велел рабыням раздеть его и переодеть в платье, которое халиф надевает для сна; и Абу-ль-Хасана тотчас же одели в ночную одежду халифа и положили на его постель. А потом халиф созвал всех своих невольниц, наложниц, евнухов и вообще всех тех, кто обычно состоял при халифе, исполняя службу, и когда все собрались, сказал им: «Завтра вообразите, что этот человек – я, халиф, и служите ему с таким же почтением и уважением, какое оказываете мне. Все, что вы делаете для меня, когда я встаю с постели, делайте и для него тоже, и я не хочу, чтобы хоть один из вас прислуживал мне – наоборот, все прислуживайте ему, точно он и есть халиф. И берегитесь, и еще раз берегитесь меня ослушаться».

Потом халиф послал за Джафаром, своим везирем, и рассказал ему историю Абу-ль-Хасана и то, что у него с ним случилось, и затем молвил: «Завтра утром приходи как обычно в диван с эмирами и вельможами царства. Абу-ль-Хасан выйдет к вам в диван, словно он халиф, а вы оказывайте ему необходимые почести, которые вы оказываете мне. Оповести об этом прочих эмиров и везирей и проявляй к нему почтение и уважение, и пусть всякий из вас делает вид, что он – это я, собственной особой. Берегитесь ослушаться его в том, что он вам прикажет, и, наоборот, делайте все, даже если он растратит богатства всего государства и опустошит всю казну. Исполняйте все его повеления и берегитесь ослушаться. Вот чего я хочу от вас».

И везирь отвесил халифу поклон и сказал: «Слушаю и повинуюсь повелителю правоверных!» – и потом вышел от него, а халиф направился в свои покои, чтобы лечь спать, и позвал старшего евнуха, и тоже наказал ему проявлять к Абу-ль-Хасану полное уважение, как будто это сам халиф, и добавил: «Прежде чем разбудить его от сна, как вы делаете со мной, разбудите меня. Я войду, и где-нибудь спрячусь, и посмотрю, что он будет делать». И главный евнух ответил: «Внимание и повиновение, о повелитель правоверных!» И халиф проспал эту ночь, а под утро главный евнух поднял его. И халиф встал, вымыл лицо, совершил омовение и помолился, а потом направился в ту комнату, где спал Абу-ль-Хасан, и спрятался в укромном месте, чтобы посмотреть, что тот станет делать.