Сказки

Пронзительно свистел постовой милиционер.

А нахальные сороки затевать привыкли склоки. Окружили вмиг собак. Лезли к ним и так и сяк. И щипали, и клевали. И над ними хохотали.

«Надо прыгать в сквер», — решил Ромка.

Но как сказать об этом, если в зубах хвост Артоса?

«Эх, была не была», — подумал Ромка и крикнул:

— Прыгай!!

И тут же Фомка — бряк. Рядом Ромка — шмяк. Возле них Артос — в землю нос.

Перелёт окончен…

Рогатый злодей

Словно мячик, отскочил Ромка от земли. Перекувыркнулся, шлёпнулся, снова подпрыгнул.

— Ой-ля-ля! Тра-ля-ля! Очень мягкая земля. Мягче пуха. Мягче ваты. Шевелись, вставай, ребята.

Вскочил Артос. Наморщил нос.

— Апчхи!

— Нельзя ли потише, — проворчал недовольно Фомка.

Ворчуна Артос — за лапу. А Артоса Ромка сцапал. Фомка Ромку — за усы. Разыгрались резво псы.

Скачут кругом.

Друг за другом.

А потом — кувырком.

А когда устали, хороводом встали. И горластый Ромка затянул громко:

Мы — весёлые собаки
И совсем не забияки.
Между нами ссор и драки
Не бывает никогда…

Артос и Фомка подхватили песню:

Делим на троих добычу,
Лишь на праздник друга кличем,
А в беде…

Тут какая-то сила разом всю компанию оторвала от земли и забросила в канаву.

— Что такое? — изумился Ромка, поджимая ушибленную лапу.

— Кто это нас? — забубнил Фомка, складывая хвост вопросительным знаком.

— Где этот нахал? — громко прорычал Артос.

— Б-бе-е, — донёсся надтреснутый тягучий голос. — Я тут.

Из кустов высунулась козлиная голова. Со злыми глазами. С острыми рогами.

Потом показались большие отточенные копыта. И наконец вышел Козёл.

Был он рослый, но кургузый. Длинноногий. Толстопузый. Не причёсан. Не умыт. Шерсть сосульками висит.

— Кто обозвал меня нахалом? — Козёл гневно колупнул землю копытом.

— Я! — отважно крикнул Артос и цап зубами Козла за ухо.

— И я! — гаркнул Ромка, прыгая Козлу на спину.

— Я не обзывал, но всё равно, — пробурчал Фомка, налетая на Козла сбоку.

А Козёл взбрыкнул ногами. А Козёл тряхнул рогами.

И друзья с него посыпались, будто сухие листья с дерева.

Ромка — усами в кочку. Фомка — боком об урну. Артос — головой о берёзу.

Не успели они шишки пощупать, царапины зализать, а Козёл снова рога нацелил.

— Бежим… — еле вымолвил Ромка.

И со всех собачьих ног друзья пустились наутёк.

Козёл — за ними.

Вот-вот догонит. Острым рогом проколет. Копытом пронзит.

Поджал хвост Ромка, и мчится вприпрыжку.

Следом Фомка улепётывает. Лапы быстрей велосипедных спиц мелькают.

Последним Артос скачет. На бегу Козлу зубы кажет.

А Козёл того пуще ярится. Грозно блеет да громко грозится:

— Быть вам битым! Быть вам битым! Догоню — прибью копытом. Острым рогом проколю, если только догоню!

Перемахивая через кусты, перелетая через клумбы, они миновали сквер и выкатились на середину улицы. И понеслись по ней навстречу потоку автомобилей, трамваев, троллейбусов.

Завизжали, заскрипели тормоза.

Загудели тревожно автобусы.

Зазвенели рассерженно трамваи.

Загукали возмущённо троллейбусы.

Закричали водители.

Замахал руками, засвистел разгневанный милиционер.

А псы несутся — уши трясутся.

Следом Козёл мчит — искры из-под копыт.

Тут из-за поворота. На полной скорости. Прямо на них — автомобиль.

Ромка, Фомка и Артос прошмыгнули меж колёс. А Козёл — в автомобиль… Трах рогами… Дым и пыль.

Крупные неприятности

Едва глянув на Степана Ивановича, сразу почуял Ромка: что-то случилось. И не ошибся.

Усадил хозяин Ромку на колени. Поглаживая, сказал:

— Уезжаю я, Ромка. Надолго. На всё лето. К нефтяникам. На Самотлор. Надо им помочь трубу строить. Чтобы нефть по ней оттуда сюда текла. Понял?

Внимательно и насторожённо Ромка засматривал человеку в глаза. Топорщил уши-лопушки. Вертел головой, тряс бородой. Но ничего не понимал, кроме одного: хозяин уходит из дому.

Не знал Ромка, что такое Самотлор и где он находится. Не понимал, какую и как это можно строить трубу и отчего по ней потечёт нефть с Самотлора. Да и что такое нефть — пёс не имел ни малейшего представления. Зачем ему это? Главное — Степан Иванович покидает его. Надолго.

Затих Ромка, загрустил. Хвост уныло опустил. Голову понурил. Брови принахмурил. И на Ромкины глаза навернулась вдруг слеза.

— Не грусти. — Растроганный Степан Иванович потрепал Ромку по шее, почесал за ушами. — Не навовсе расстаёмся. Да и не один ты останешься. Здесь пока поживёт мой племянник Витя. Парнишка неплохой. Не обидит.

Поцеловал Ромку в чёрный бархатный нос. И ушёл.

И остался Ромка с Витей.

И сразу начались у Ромки неприятности.

Задумал Витя выдрессировать Ромку так, чтобы можно было перед друзьями похвастаться. Целый день командует:

— Ромка, ко мне!

— Ромка, сидеть!

— Ромка, лежать!

Столько разных команд понавыдумывал, что от них у Ромки стала голова кружиться и бессонница началась.

Чего только Витя не заставлял делать Ромку! И тапочки принести. И кепку подать. И на задних лапах ходить.

Зато забывал вовремя покормить да налить в чашку свежей воды.