Сказки

— Как я рада вас видеть, — сказала Берёзка. — Если бы Клык-Клыку Грумбумбесу не надо было набрать в Спиешьпей тысячу дармоедов, вас бы сразу убили. Чем я могу вам помочь?

— Передай о нас весточку на берег.

— Нельзя. Живые голоса поднимаются отсюда только в небо.

— Да-да. Нам говорил об этом Красный Лис.

И снова друзья приуныли. Не пели. Не говорили.

— Постой-ка, — встрепенулся Артос. — Помните, как Клык-Клык Грумбумбес хотел подобраться к поросятам?

— Верно, — подхватил Ромка. — Мы тоже ночью сделаем подкоп…

Целую ночь, сменяя друг друга, рыли они подкоп под колючую кактусовую стену.

Рыли тихо. Молча. На этом сонном острове каждый шорох, каждый вздох гремел как выстрел. К тому же подле Кактусовой тюрьмы днём и ночью сидели Ежи-стражники, принюхивались, прислушивались к тому, что делается за колючими стенами.

К рассвету подкоп был готов. Оставалось пробить тонкую земляную корочку и вылезти на волю далеко от тюрьмы.

Ромка осторожно высунул чёрный бархатный нос из-под земли и обмер. Кругом стояли Ежи-стражники. Насмешливо скалились. Пиками в Ромку целились.

Пришлось спешно зарывать подкоп.

Прошло три дня.

От голода и жажды стала кружиться голова. Перед глазами мельтешили разноцветные блики.

— Эй! — кричали им Ежи-стражники. — Покоритесь! Смиритесь! Попросите прощенья!

— Нет! — кричал Ромка в ответ.

— Нет, — хрипел Артос.

— Н-нет, — отвечал Фомка.

Побег

Пленники обессилели. Исхудали. Шерсть на них свалялась и свисала грязными сосульками. Дрожащие, слабые ноги еле держали их. Псы неподвижно лежали — нос к носу.

Стоило им сказать только одно слово «винюсь» — и тут же бы их выпустили из Кактусовой тюрьмы. А там — спи, ешь, пей. Сколько угодно.

Всего одно словечко надо вымолвить. Но они его не говорили.

Трижды сам Соня Первый Котофеич приходил. Обещал простить, забыть, только бы повинились друзья.

— Нет, — отвечали те.

А время шло. За часом час. Вот день ещё один угас.

Сгустилась мгла. Настала ночь. Друзьям и говорить невмочь.

Лежат, прижавши к носу нос. Чуть слышно прошептал Артос:

— Погибнем мы здесь.

Горестно вздохнул Фомка. И снова прошептал Ромка:

— Всюду и везде. При любой беде. Нос и хвост не опускать. Выход из беды искать.

— Искать, — бормотнул Фомка.

— Искать, — выдохнул Артос.

А утром рано-рано, когда из-за тумана чуть солнышко взглянуло на остров первый раз. В тот самый сонный час. Вдруг что-то затрещало. Как гром загрохотало.

Вскочили друзья. И увидели над Кактусовой тюрьмой маленький краснобокий Вертолётик.

— Скорей! — крикнул Ромка, — Помните, как нас учил Самосвал? Давайте дружно. Ну!

Из последних сил они закричали:

— Властелин любой дороги! Ты один пройдёшь везде. Я — твой брат четвероногий. Не покинь меня в беде!

Вертолётик качнул красным боком и полетел дальше.

Тогда подставил Артос спину Фомке. А на Фомку вспрыгнул Ромка. Высунув голову из-за колючей ограды, Ромка закричал:

— Властелин любой дороги! Ты один пройдёшь везде! Я — твой брат четвероногий. Не покинь меня в беде!!

Снова качнулся Вертолётик. Развернулся и круто стал снижаться над Кактусовой тюрьмой.

На сонном острове поднялся такой большой переполох. Сам Соня Первый испугался. И от испуга вдруг оглох.

А стражники Ежи схватились за ножи. Выставили пики. Изошли в крике:

— Караул! Скорей сюда! Приключилася беда!!

Гадюки ошалели. От злобы посинели. И тоже зашипели:

— Ш-ш-шюда! Ш-ш-шюда! Ш-ш-шюда! Ш-ш-шлушилася беда!

И все ползли, бежали, катились к Кактусовой тюрьме.

Но Вертолётик подлетел к тюрьме быстрее всех. Из него выпала длинная верёвочная лестница. Сквозь треск и шум друзья услышали:

— Цепляйтесь скорей!

Дверь Кактусовой тюрьмы распахнулась.

Показалась Гадюка с раззявленной пастью.

Следом протиснулся Ёж-стражник.

Изловчился Фомка и сунул свой хвост Гадюке в раскрытую пасть.

А Ромка швырнул в глаза Ежу-стражнику горсть земли.

Поперхнулась Гадюка. Крутанулась Гадюка.

Сбила с ног ослеплённого Ежа-стражника.

Тот упал под ноги другому Ежу.

На другого повалился третий.

Такую кучу малу устроили, не поймёшь, где чья голова, где чьи ноги.

Тем временем Ромка, Фомка и Артос схватились зубами за лесенку.

Вертолётик стрелой взмыл в голубое небо. Подтянул лесенку с друзьями к распахнутой дверке. И те в неё попрыгали.

Дверка захлопнулась.

Краснобокий Вертолётик поднимался всё выше.

Вслед ему неслось:

— Лови!

— Держи!

— Хватай!

Ещё один друг

Всё выше поднимался Вертолётик. Всё дальше увозил он друзей.

От страшного острова.

От царства Спиешьпей.

От Гадюк и Ежей-стражников.

От Сони Первого Котофеича.

От проклятой Кактусовой тюрьмы.

Ромка, Фомка и Артос обессиленно лежали на какой-то подстилке, медленно приходя в себя.

— Э-эй! — послышался рокочущий бодрый голос Вертолётика. — Живы вы там?

— Живы, — вяло откликнулся Ромка, с трудом поднимаясь на ноги.

— Еле-еле, — проворчал Фомка.

— Вполне, — громче других отозвался Артос.

— Откройте-ка дверку с круглой ручкой. Там в коробке найдётся кое-что…

В картонной коробке нашёлся круг колбасы, большой кусок сыра, яйца и три бутылки свежего холодного молока.

С хрустом и сладким причмоком изголодавшиеся друзья уплетали всё подряд, запивая молоком.