Сказки американских писателей

Свободный от каких бы то ни было домашних обязанностей, достигнув того счастливого возраста, когда человек безнаказанно предается праздности, Рип занял своё старое место у дверей кабачка и мало-помалу заслужил всеобщее уважение в качестве патриарха деревни и как живая летопись давних, довоенных времен. Прошло немало дней, прежде чем он вошел в курс местных сплетен и освоился с небыкновенными событиями, приключившимися во время его многолетнего сна. Тут была и Война за независимость[21], и свержение ига английской тирании, и, наконец, превращение его самого из подданного короля Георга III в свободного гражданина Соединенных Штатов. Сказать по правде, Рип плохо разбирался в политике: перемены в жизни государств и империй мало задевали его; ему был известен только один вид деспотизма, под гнетом которого он столь долго страдал, — правление юбки. По счастью, этому деспотизму тоже пришел конец; сбросив со своей шеи ярмо супружества и не страшась более тирании госпожи ван Винкль, он мог уходить из дому и возвращаться домой когда пожелает. Всякий раз, однако, при упоминании её имени он покачивал головою, пожимал плечами и возводил глаза к небу, что с одинаковым правом можно было рассматривать и как выражение покорности судьбе, и как радость по поводу неожиданного освобождения.

Рип рассказывал свою историю каждому новому постояльцу гостиницы мистера Дулитла. Было замечено, что поначалу он каждый раз вносил в свою историю некоторые поправки, вероятно потому, что ещё совсем недавно пребывал во власти своих сновидений. Под конец его история отлилась в тот самый рассказ, который я только что воспроизвел, и во всей округе нельзя было найти мужчины, женщины или ребенка, которые не знали бы её наизусть. Иногда, впрочем, выражались сомнения в достоверности повествования; люди уверяли, что Рип попросту спятил и что его история и есть, собственно, тот пункт помешательства, который никак не вышибить из его головы. Однако старые голландские поселенцы относятся к ней с полным доверием. И сейчас, услышав летним вечером раскаты далекого грома, доносящиеся со стороны Каатскильских гор, они утверждают, что это Гендрик Гудзон и экипаж его корабля играют партию в кегли. А когда жить становится невмоготу, все здешние мужья, пребывающие под жениным башмаком, мечтают о том, чтобы испить забвения из кубка Рипа ван Винкля.

ЛЕГЕНДА ОБ АРАБСКОМ АСТРОЛОГЕ

Давным-давно, много столетий назад, жил-был мавританский султан по имени Абен Абус, повелитель Гранады[22]. Это был завоеватель в отставке, то есть такой, который, когда-то, в дни своей молодости, проводил жизнь в беспрерывных набегах и грабежах, а теперь, состарившись и одряхлев, хотел только покоя и мечтал лишь о том, чтобы жить в ладу со всем миром, почивать на лаврах и безмятежно править владениями, некогда отнятыми у соседей.

Случилось, однако, что этому в высшей степени благоразумному и миролюбивому престарелому монарху пришлось столкнуться с молодыми соперниками — юными принцами, исполненными его былой страсти к славе и битвам и склонными потребовать от него уплаты по счетам, завещанным их отцами. К тому же некоторые отдаленные области его государства, которыми он в дни своей мощи управлял надменно и гордо, ныне, когда он хотел только покоя, обнаруживали готовность восстать, и существовала опасность, что они двинутся на столицу. Таким образом, враги грозили ему отовсюду, а так как Гранада окружена дикими и скалистыми горами, скрывающими приближение неприятеля, бедный Абен Абус, не зная, с какой стороны ожидать враждебных действий, пребывал в состоянии вечной настороженности и тревоги.

Понапрасну строил он в горах великое множество сторожевых башен, понапрасну расположил на перевалах дозоры с приказом — в случае приближения противника жечь по ночам костры, а днем курить дымом. Юркие, увертливые враги, несмотря на его бесчисленные меры предосторожности, пробирались через какое-нибудь неведомое ущелье, под самым его носом разоряли принадлежавшие ему земли и уходили с добычею в горы. Бывал ли когда-нибудь удалившийся в отставку завоеватель в более неприятном, более тягостном положении?

Как раз в то время, когда эти тревоги и неприятности особенно одолевали Абен Абуса, ко двору прибыл старый-престарый арабский врач.

Его седая борода спадала до пояса, и вообще все в нем свидетельствовало о крайней старости, хотя он проделал весь путь из Египта пешком, не пользуясь никакой иной помощью, кроме посоха, исчерченного иероглифами. Молва предшествовала ему. Его звали Ибрагим ибн Абу Аюб; утверждали, что он жил ещё во времена Магомета и что он сын Абу Аюба, последнего из сподвижников пророка. Будучи ещё ребенком, он попал в Египет вместе с победоносным войском Амру и оставался там многие годы, изучая у египетских жрецов чернокнижие, и в частности магию.

Передавали также, будто он отыскал секрет продления жизни, благодаря чему и живет более двух столетий, но, так как это открытие было сделано им уже в преклонных летах, ему пришлось остаться при седых волосах и морщинах.