Сказки Дальнего леса

Медвежонок наклонился и осторожно стал лакать воду. Она действительно была прохладной и очень вкусной. Тут он заметил, что в воде стали появляться картинки: вот он разговаривает с родником, вот он бегает по лесу, вот он орет со страху, падая со спины орла с огромной высоты. Потом картинки стали мелькать быстрее – Лесное озеро, лось по имени Длинный, сова, всадник на вороном коне, какой-то ливень, черный карлик, колдующий у костра над каким-то варевом, старуха в лохмотьях, рисующая головешкой что-то на скале. Стоп, да это же тот самый знак, что он видел на крыльях загадочной бабочки. Ме́ня перестал пить, вглядываясь в отражение в воде. Тут он заметил, что огромная капля с его носа полетела вниз. Он так увлекся мелькающими картинками, что лакал неаккуратно, не так, как подобает воспитанным медвежатам, и весь забрызгался. Эх, не зря его ругала мама за такое поведение, но теперь – то уж ничего не поправить. Капля с размаху шлепнулась в родник, от чего по воде пошли круги. Картинка исчезла…

Так часто бывает, если нас неожиданно зовут, когда мы задумываемся о чем-то очень интересном. Впрочем, можно быстро сделать все дела и вновь вернуться к своим мыслям, чтобы узнать продолжение сказки о роднике.

Прозрачная скала

Ме́ня еще попытался увидеть что-нибудь в чистой воде родника, но на ней так ничего и не появилось, лишь невидимые струи на дне играли парой соринок. Медвежонок огляделся и к удивлению своему обнаружил, что сидит в кустах у Высокого ручья, а полянка и родник куда-то исчезли.

Лучи заходящего солнца пробивались сквозь кроны высоких сосен, как фонариками освещая сухую листву вперемешку с хвоей. Одно из таких ярких пятен выхватывало из тени деревьев край небольшой скалы, поднимавшейся прямо из земли, откуда и вытекал ручей. Маленькая сгорбленная старуха в грязных лохмотьях пряталась в тени, почти сливалась со скалой, и лишь ее рука с сухой морщинистой кожей выводила угольком знакомый знак на освещенном пятачке скалы.

Это был именно тот знак, что Ме́ня видел вместе с волчонком, когда крылья бабочки раскрылись. Они тогда еще заспорили, что бы это могло быть. Уж очень он был необычный: какие-то неровные линии, кружочки, пятнышки. Наверное, многие из лесного народца не раз видели его на скале, проходя мимо, но не обращали внимания: просто трещинки на скале, да еще и мхом поросли. Только когда во сне медвежонка бабочка показала ему и волчонку свои крылья, они увидели рисунок отдельно от скалы, где он был всегда. Действительно верно – хочешь что-то спрятать, положи на самом видном месте, только сделай это похитрее. Вот и сейчас Ме́ня отчетливо видел рисунок на скале только благодаря тому, что солнце ярким пятном выделяло его среди всего окружающего.

Он пригляделся к старухе. Это была нищенка в лохмотьях, приблудившаяся когда-то очень давно. Поговаривали, что она не случайно появилась в Дальнем лесу, но толком никто о ней ничего не знал. Она никому не мешала и жила в какой-то норке, как и многие из лесного народца.

Заканчивая рисунок на скале, старуха расставляла в определенных местах точки. Несмотря на то, что она пряталась в тени, Ме́не показалось, что он видел, как она шептала что-то. При этом рука ее двигалась по рисунку какими-то рывками, будто она что-то выжидала, а потом быстро исполняла. Жаль, но из кустов не было слышно, что она шепчет. Ме́ня даже привстал на задние лапы и вытянул шею, чтобы получше разглядеть и услышать, но ничего не получалось.

«Эх, сюда бы Тришку, вот у кого лучший слух в лесу», – подумалось медвежонку. Он частенько удивлялся в их совместных играх, как это зайчонку удавалось слышать все в округе – где веточка под ногой хрустнет, где листва зашуршит. Ме́ня если и слышал что-то, то разобрать не мог, а Тришка поведет огромными ушами и говорит, кто куда пошел или где притаился.

Медвежонок задумался, звать ли Тришку на помощь. С одной стороны, он теперь обладал удивительной силой, что ему Серебрянка передала, а с другой стороны, он никак не мог понять, кто ему все время мешает. Ведь в прошлый раз голос волчонка чуть не увел его в незнакомый лес. Тут нужно похитрее быть. Ну да ничего, играть так играть. А вдруг это вовсе и не игра, а настоящее колдовство! Что тогда будет? Ну уж нет, он обещал Гордому, что не струсит и слово свое сдержит.

– Тришка бы услышал все в точности, если бы рядом был, – шепотом произнес Ме́ня.

Он уже понял, что чудеса начинаются только тогда, когда он начинает говорить вслух. Теперь приходилось быть очень внимательным и следить за своими словами. Это раньше он мог приврать, рассказывая кому-нибудь свои вечные истории, а сейчас приходилось помалкивать. Вдруг и вправду появится рядом чудище или пожар, которые он придумал.

– Да слышу я, не кричи!