Сказки для Катастрофы

Отчаявшись уснуть, Катастрофа выпрямилась, откинулась на спинку стула. Потом схватила будильник, размахнулась и что есть силы швырнула об стену. Брызнули осколки стекла, будильник отскочил от стены и подкатился по полу к Катастрофе. Она подняла его – стекло разбилось, но корпус даже не помялся. Она потрогала пальцем стрелки, попыталась их повернуть. Ей это не удалось. Тогда она встала со стула и с будильником в руках направилась во вторую палату. Там она поставила его на подоконник.

Не смотря на трубку во рту, больной улыбался. Катастрофа наклонилась над ним и принялась внимательно изучать его лицо. Она долго его рассматривала и ощупывала. Потом подошла к приборам, подключённым к пациенту, и выдернула все шнуры питания из розеток. Сделав это, она села на краешек кровати.

Ждать пришлось недолго.

Первым в палату ворвался Белый Клоун. Увидев прямые линии на мониторе, он сначала бросился к пациенту, затем, взвопив: «Что вы натворили!», – к неработающим приборам, и принялся их включать. Вслед за ним, в палате появился Рыжий Клоун. Он подошёл к пациенту, посмотрел на его зрачок, пощупал на шее пульс, потом накрыл простыней его лицо.

– Всё. Он труп. Белый, угомонись. Мы его потеряли, – констатировал он. Присев на корточки перед Катастрофой, сказал: – Ну, ты выдала, сестричка! Пациента грохнула. Недооценил я тебя, детка.

– Дрянь! Убийца! – вдруг заорал Белый и бросился на Катастрофу.

Та, сорвав с головы кивер, наотмашь ударила им Белого по лицу. Он взвыл и схватился за нос. Его очки упали на пол.

– Ну-ка прекратили! Брэк! – крикнул Рыжий и встал между Белым и Катастрофой, наступив при этом на лежащие на полу очки. – Белый, успокойся! Сядь на стул, не то я тебе добавлю!

– Интересная мизансцена! – воскликнул Дед Мороз, войдя в палату. – Двое и дама.

– Разучиваем новую репризу, – пояснил Рыжий. – «Клоун и мажоретка выясняют отношения». Только оценить некому. Был всего один зритель, да и тот помер.

– Как же ему это удалось? – Дедушка иронически улыбнулся.

– Наша сестричка милосердная его из розетки выдернула, – пояснил Рыжий. – Пожалела несчастного, решила прекратить его страдания.

Дед Мороз подошёл к кровати, сдёрнул с лица пациента простыню, посмотрел на него, хмыкнул, вернул простыню на место. Затем сел на кровать рядом с Катастрофой, небрежно облокотившись о лежащего пациента.

– Таки жалко стало мужчину? – спросил он ехидно. – А ты знаешь, что закона об эвтаназии у нас нет? Выходит, ты совершила убийство.

– Вы ничего не напутали? – в ответ поинтересовалась Катастрофа. – Это они клоуны, а вы – Дед Мороз. Так что кончайте ваньку валять. Вы прекрасно знаете, что никого я не убивала. Кому это знать как не вам.

В ответ Дед Мороз расхохотался. Вытирая набежавшие слёзы, он сказал:

– Ай, молодец, девочка! Умница. Догадалась. А, правда, хорошо было сделано?

– Хорошо-то хорошо, Дедушка. Да только шутки ваши…

– Я же тебе говорил: какая профессия, такие и шутки.

– Какие шутки? О чём это вы? – вступил в разговор Белый Клоун. Он сидел на стуле, задрав голову и прижав к лицу носовой платок.

– Хотите знать, о чём мы говорим? – взвилась Катастрофа. – Тогда сначала расскажите, что должна знать я! О чём вы мне не говорили?

– Да, Белый, расскажи ей, – сказал Дед Мороз примирительным тоном. Положив руку на плечо Катастрофы, он усадил её на кровать. – Нехорошо получается – она ведь одна из нас, такая же как и ты. Расскажи.

Белый опустил голову, пошмыгал носом, осторожно высморкался, убедился, что кровь из носу не идёт. Рыжий уселся на подоконник и принялся беззаботно болтать ногами.

– Рассказать? Чёрт с вами, слушайте, – сказал Белый. Он спрятал платок, поднял с пола очки, близоруко щурясь, осмотрел их, положил в нагрудный карман халата и, глядя в окно, стал рассказывать.

– – –

– Я был врачом-хирургом, работал в больнице скорой помощи. Мои однообразные будни были заполнены операциями, дежурствами, выездами на вызовы. То ли в силу постоянной занятости, то ли из-за моей нелюдимости женщин в моей жизни было мало. Однажды, правда, я был женат, но брак тот продолжался недолго.

– В один ненастный январский день, чтобы согреться, я решил зайти в кафе. У входа ко мне подошёл нищий и попросил денег. Когда меня просят, я, обычно, подаю. Я дал ему какие-то мелкие деньги, бывшие в кармане пальто. Когда же, согревшись, я вышел на улицу, тот нищий вновь подошёл ко мне. Я уж было подумал, что ему надо от меня что-то ещё. Но нет, он сказал, что хочет меня отблагодарить.

– Я люблю наблюдать за нищими. Среди них попадаются занятные экземпляры. Этот был феерически колоритен. На нём был надет целый ворох невообразимой рванины. Об исходившем от него аромате я и не говорю. В густой, растительности, которой сплошь было покрыто его лицо, застрял какой-то мусор. По щекам и лбу ползали блохи. Только лишь взгляд его глаз был ясным и каким-то снисходительно-насмешливым.