Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

Незнайкин так расчувствовался, так разволновался, что не заметил, как Снегурочка обнюхивает ковёр на стене. Не весь. А только один его уголок. Оказывается, от него тоже несло волшебным, свежеволшебным, я бы сказала. Искорками и огоньками. И Снегурочка была права. Ах, как она была права, но Незнайкин решительно потянул её за поводок, выводя из дома, и ей не оставалось ничего другого, как подчиниться. Она, конечно, ради усердия несколько раз гавкнула на ковёр, а потом послушно побежала вслед за Незнайкиным.

Они ушли. И вы думаете, в квартире тут же появился Николай Фадеевич? Глубоко ошибаетесь Пока Николай Николаевич торопился покинуть дом своего отца, Николай Фадеевич спешил уйти подальше в вышитый цветными нитками лес в глубине ковра. Если бы Николай Николаевич пригляделся, он увидел бы на снегу маленькие заячьи следы. Он заметил бы и то, как растревожились волки на горе. Ибо это были те самые восемь потешкинских разбойников, которые едва не съели бедного козлика. Помните, того самого, который обещал своей хозяйке бабушке принести волчью шкуру на воротник? Но почему же Николай Фадеевич так рисовал?

Когда он услышал слово “милиция”, сердце его провалилось в пятки. Он тут же, нисколько не сомневаясь, решил, что на его след напали. Что за ним пришли и вот-вот наденут наручники. Поэтому он, как бешеный, заметался по комнате, не зная, где спрятаться, чтобы его не нашли. Наконец он придумал. Ему вдруг пришло в голову, что если он загнан в угол, ему ничего не остается, как сложить какое-нибудь слово из волшебных букв и самому превратиться в плюшевого зверька! Самым коротким из пришедших ему на ум слов было слово “заяц”. Он метнулся в кухню, дрожащими руками составил его и тут же превратился в плюшевого зайчишку. Он даже не успел задуматься над тем, как ему потом вновь стать человеком. Не до того ему было. Чудовищный страх заставлял его действовать не раздумывая. Лишь на мгновение мелькнула в его голове мысль: ”А не остаться ли зайцем на всю жизнь?” Что ж, вероятно, и это неплохо, успел подумать Николай Фадеевич, если он, игрушка, попадет в руки хорошего, доброго малыша, который привык бережно относиться к своим вещам.

Вот так, не рой яму другому, сам в неё попадёшь.

Но случилось неожиданное.

Когда сын вошёл в комнату, Николай Фадеевич от испуга не узнал его. Он из всех своих заячьих плюшевых сил прыгнул на диван и прижался к ковру, стараясь стать незаметным. Он совершенно не подозревал, что ковёр в его комнате мог быть волшебным. (А ведь его когда-то своими руками сотворила Фекла Ивановна!..) И заяц Николай Фадеевич, слившись с ковром, тут же провалился в снег, как некогда Настя. И оказался в стране потешек. Теперь бы он смог встретится со своей внучкой травяной куклой лицом к лицу. Но что бы он ей сказал? Увы! Он не смог бы расколдовать ни её ни себя.

Но более того, если бы он перед побегом сосчитал свои волшебные буквы, он увидел бы, что их стало значительно меньше. Кто-то накануне совершил кражу в его доме, но кто? Николай Фадеевич не смог бы ответить на этот вопрос, потому что гостей в дом давно уже не приводил. Значит, кто-то побывал в доме в его отсутствие?..

...Но что же чувствовал, убегая в лес, Николай Фадеевич? Радость. Радость, что счастливо избежал наказания. Что его теперь никто не найдёт. Что сумел ловко улизнуть от неприятелей. Бедный! Бедный старик! Он совсем- совсем не желал думать о своём преступлении. И не раскаивался. Не болела его душа о травяной кукле. Он попросту забыл о ней, став зайцем. И конечно, не подозревал, что заколдовал свою родную внучку. Он так давно не видел Настю, что совершенно не помнил, как она выглядит, и ни сном ни духом не чуял, что она учится в шестой школе. Не было у него никаких мыслей и о котенке, которого он так и не проведал в погребе. Чем дальше он убегал от дома, тем меньше он ему вспоминался. Тем больше заячьих мыслей в нем появлялось на месте мыслей человечьих. Он думал теперь только о том, где бы найти коры, чтобы погрызть. Да где бы заночевать, чтобы лисица не напала на след. Хоть и плюшевый, он мыслил и чувствовал как настоящий заяц. Так бывает в жизни всегда: чем меньше в нас человеческого, тем больше звериного, а пустоты природа не допускает.

Ах, если бы он осмелился открыть ворота своему сыну да узнал его! Вся жизнь Николая Фадеевича сложилась бы по-другому. Он остался бы человеком, и не просто человеком, а человеком, осознавшим свои ошибки. И я думаю, что тогда бы его все сразу простили: и Фекла Ивановна, и Екатерина Сергеевна, и Николай Николаевич... Правда, я не знаю, простила ли бы его заколдованная им Настя.

Глава четырнадцатая "Странники"