Сказки для вампира(СИ)

Лицо его было мокрым и блестело в темноте, но сам он при этом не издавал ни звука. Это было так невероятно, что казалось плодом моего собственного воображения. И прежде чем я смогла что-то ему сказать, он взял меня за руку, робко и несмело. Теперь его кожа не казалась мне холодной, как лед, потому что сама я была точно такой же.

Прикосновение его было приятным, и еще я чувствовала, как его ладонь слегка подрагивает, будто боясь, что я вот-вот выдерну свою руку.

Все так же ничего не говоря, он сгреб меня к себе, уткнувшись в мою грудь, что тут же стала мокрой от его слез.

И все грубые слова, которые я хотела сказать ему, все те возмущения и крики, они рассеялись, оставив после себя лишь горькую тоску, обиду и печаль. Но не гнев. Разве я могла сейчас добить его окончательно?

- Прости, Хоуп, - прошептал Эш, все так же не решаясь поднять на меня взгляд.

Это был первый раз, когда он назвал меня по имени.

Простить?

Если бы у меня был выбор - я бы умерла. Но умереть повторно я никогда не решусь. И теперь ничего нельзя изменить.

- Зачем ты сделал это? - спросила я, и голос мой задрожал.

Я тоже заплакала.

Что ж, если я могу делать это, значит не все потеряно?

Но смогу ли я лить слезы, если вовремя не выпью крови и мной снова овладеет жажда?

Эш, услышав мой вопрос, отпустил меня и переместился в дальний угол комнаты, отвернувшись. Теперь я не могла видеть выражение его лица, только слышать голос. Голос печальный и охрипший, словно он плакал несколько часов подряд.

- Я... - начал он, но тут же замолк.

Я тоже молчала, пытаясь разобраться в себе.

Сердце мое сжималось от тоски и боли, при осознании, как мне придется провести вечность. От понимания того, что теперь я никогда не увижу родителей и друзей. Что лишь с вампирами смогу нормально общаться, без опасения стать убийцей.

Но я не могла ненавидеть Эша.

Обижаться, переживать, расстраиваться.

Но не ненавидеть. В отличие от графини.

Она столько лет подавляла Эша. Она обратила его, и сделал таким, какой он сейчас. Из-за нее он воздвиг такой барьер вокруг своей настоящей сути. Барьер, сломать который он по каким-то причинам так боялся, что предпочел убить меня.

Да, определенно я никогда не смогу спокойно смотреть на графиню, но Эш...

Возможно, позже... кто знает?

Не сейчас. Сейчас я не готова его простить.

- Наверно, я не хотел, чтобы ты уходила, - сказал Эш так тихо, что я едва расслышала его, - но теперь ты все равно уйдешь.

На последнем слове голос его сорвался.

- Ты же знаешь, я не могу уйти. Куда, если теперь солнце может сжечь меня?

- Замок в твоем распоряжении. Если ты хочешь, уйду я, - он все же смог справиться с собой и теперь говорил несколько отстраненно.

- Зачем?

- Ты ведь ненавидишь меня.

- Нет. Не ненавижу. Но я все равно не понимаю, почему? Почему ты это сделал? Если ты не хотел, чтобы я уходила, достаточно было сказать мне об этом.

- Я объясню, но ты можешь выйти вместе со мной на улицу? Здесь... - он словно задохнулся и некоторое время молчал.

Я не видела его лица и не слышала от него ни звука, но почему-то мне казалось, что он снова плачет и сердце мое невольно сжалось от жалости.

- Здесь все еще пахнет кровью, - наконец, продолжил он, снова взяв себя в руки. - И я будто слышу, как хрустят твои кости.

Я согласилась, и он вышел, не дожидаясь меня.

Несмотря на то, что кроме шумов леса, я больше ничего не слышала, я опасалась, что наткнусь на кого-то из слуг и не смогу сдержать себя и эту новую, но ужасающую меня жажду. Поэтому я попыталась пробежать замок, чтобы как можно быстрее очутиться на улице.

Это получилось гораздо лучше, чем я ожидала. Конечно, ведь я больше не человек. И скорость у меня выше, а возможности теперь совершенно иные.

Эш ждал меня за воротами, на опушке леса. Он стоял спиной к замку и ко мне, утопая в тени деревьев.

Раньше я вряд ли бы смогла его заметить, но сейчас... сейчас я не только чувствовала его запах, но и отлично видела.

Кто-то сказал, что луна - солнце мертвых. Наверное, это был вампир.

Сейчас я была мертва.

И я в полной мере ощутила правильность этого высказывания.

Луна светила мне, уже приближенная к краю неба, но все равно яркая, как тысячи огней. Ее свет не был теплым и желтым, но он лился с небес расплавленным серебром. Мне было бы сложно смотреть наверх слишком долго, как прежде было сложно смотреть на солнце, потому, что глаза начинали слепнуть.

И весь мир вокруг был освещен так ярко, словно сейчас был ясный день. Только вот цвета были куда таинственнее: синий и фиолетовый стали глубже, а зелень затиралась, превращаясь в темную бирюзу.

Но наверно, я все равно буду скучать по солнцу.

Разве есть что-то прекрасней этих густых летних закатов, когда небо окрашивается во все оттенки багрянца, от насыщенно-оранжевого, до светло-розового? Или трепетных рассветов, когда чувствуешь рождение нового дня, а краски такие чистые и светлые?

Но теперь мне навсегда останется лишь синева ночи, пускай она больше и не так темна.

Эш молчал, не зная, с чего начать, что говорить. Да и не было таких слов, что могли бы исправить свершившееся.

Сделать меня снова человеком.